В комнатке, где помещались английская и французская библиотеки, на маленькой полочке с боку красовалась надпись: «Jiusaische Bibliotheb» (русская библиотека). На полочке по каталогу значилось 60 русских книг. Выдавались они непосредственно немецким солдатом, шефом библиотеки. Эти 60 книг были приобретены комендатурой лагеря и состояли из не разрешенных в России изданий. В большинстве это были издания Ладыженского в Берлине. Отметим некоторые пз них: Л. Толстого «Воскресение», «Четыре евангелия», «Не могу молчать», попадались брошюры о еврейских погромах в Россия, было несколько сборников прокламаций «Земли и Воли», несколько произведений Максима Горького, Юшкевича, был сборник «Революционные песни», наконец, несколько книжек Герцена.
В русской части лагеря преобладали унтер-офицеры, фельдфебеля и подпрапорщики. Из рядовых в лагере могли удержаться только больные и переводчики. Все же здоровые рядовые солдаты после прибытия в лагерь на второй-третйй день отправлялись в рабочие команды.
В лагере имелось что-то наподобие организации отделения Красного Креста, во главе которого стояли вольноопределяющиеся. Русской части лагеря тон задавал молодой вольноопределяющийся граф Головкин (в 1916 г, был переведен в офицерский лагерь).
В общем лагерем управляла черносотенная публика. Солдатской знати не могла нравиться горсточка книг революционного содержания, хотя и в кавычках. Кроме того, вся эта черносотенная братия считала лишним иметь для солдат библиотеку, да еще из книг заграничного издания. Поэтому не было ничего удивительного, что библиотеку не взлюбили о самого начала, не интересовались ею и даже не выдвинули библиотекаря русского. Всем прибывающим в лагерь (прибывающие проходили через канцелярии, которые возглавлялись исключительно черносотенцами) передавалось, что русская библиотека – «орудие немцев» и т. п.
Однако, несмотря на эту агитацию, пленные очень интересовались русскими книжками и разбирали их нарасхват. В библиотеке на полке не задерживалась ни одна книжка.
В лагере был уже и свой театр. Каждая национальность (за исключением итальянцев и сербов, их было мало в нашем лагере) имела свою театральную труппу. Труппы по очереди давали свои представления. Здесь чередовались концертные номера с цирковыми выступлениями, вслед за пьесой следовал балет. Театр своей целью имел исключительно одно развлечение.
У русских своей отдельной театральной труппы небыло, по зато был хор, который об’единя л то и другое. Участники русского хора занимали отдельный барак и были освобождены от всякой лагерной работы. Русский хор давал концерты, устраивал вечера малороссийской песни, которые всегда привлекали много народу.