КАК ЖИЛОСЬ НА ДРУГИХ РАБОТАХ.
В лагере среди больных встретили немало старых знакомых. Со многими из них в 1914—1915 гг. были в одном батальоне, знали их, как своих близких товарищей, рассказам которых можно было вполне довериться. И они поведали нам самые страшные вещи.
Самыми тяжелыми работами в лагере считались работы но осушке болот. В Винтермор, Ухтенмор весной 1915 года погнали больше всего народу. Большинство больных было как-раз оттуда.
Работа на болотах началась еще ранней весной. Работать приходилось по колено в холодной воде. В бараках негде было сушить мокрую одежду. Кормили плохо. Работы были казенные. Платили по 10 пфеннигов за 10-чаеовой рабочий день. Однако, и на эти деньги можно было купить только табак и папиросы, так как в лавочке ничего другого не имелось. Обращение было самое скверное: били палками и плетками во-всю. Времена Тимме в лагере вспоминали ;сак самые хорошие дни в плену.
Не лучше дело обстояло и в других Местах но осушке болот. Из всех этих мест приезжали иссохшие движущиеся скелеты, которые ни о чем другом не хотели говорить, как только о хлебе.
Многие из находившихся в лагере больных успели побывать и в каменноугольных и соляных шахтах. Отовсюду ?раздавались вопли. Повсюду с пленными обращались, как со скотом. И того хуже! Скотину ? убьешь,—другую так скоро не получишь, а пленного всегда можно было получить из лагеря.
Провинившихся привязывали к столбам, сажали в карцер, нарочно кормили одной селедкой, а после этого не давали пить; клали в гробы и прикрывали крышкой, оставляя при этом небольшую щелочку для воздуха: лежащий в гробу не мог задохнуться, но ему чрезвычайно трудно было дышать. Словом, управляющие заводами, шахтами изощрялись в выдумывании все новых и новых форм наказаний, и их культурные головы в этом немало преуспевали. Здесь уже не говорил голос патриота 1914 года, когда он бросал в пленного камень или тухлое яйцо. Нет. Время пьяного патриотизма миновало. Это говорил голос эксплоататора, желающего высосать из каждого пленного все соки для обогащения себя за счет даровой рабочей силы.
Союзнические правительства очень резко реагировали на подобные безобразия и принимали контр-репрессивные меры по отношению к немецким пленным. Поэтому с французами, англичанами и др, уже с осени 1915 года обращались несравненно лучше, чем е русскими. К французам и англичанам приезжали представители Краспого Креста, дипломатические агенты. Все они могли беседовать с пленными с глазу на глаз. Только русские пленные (отчасти и сербские) занимали особое положение, их никто не защищал.