Между прочим, это обстоятельство служило нам превосходным агитационным средством для агитации и пропаганды против российского самодержавного правительства:
Но не на всех работах пленным жилось так плохо. Были работы, где пленные чувствовали себя хорошо, где их хорошо кормили и обращались по-человечески. Но таких работ было мало, и на них работало сравнительно ничтожное количество пленных. Болота, шахты, заводы поглощали львиную долю массы пленных.
Наиболее хорошими работами считались крестьянские. У крестьян пленные работали без часового, могли ходить свободно по селению. Их и хорошо кормили. Многие из пленных прожили у хороших хозяев несколько лет без перерыва, пошли, как свои, в семью, впоследствии поженились и живут поныне в Германии.
Германское правительство боролось против подобных форм родства и преследовало слишком хорошие отношения между бауэрами (крестьянами) и пленными, но оно было бессильно что-либо сделать. Правда, «обжившихся» пленных старались снимать и перебрасывать на другую работу, но практически это встречало много затруднений со стороны крестьян. Хозяин или хозяйка, полюбившие и свыкшиеся с пленным (главным образом, женская половина), являлись в лагерь непосредственно к генералу, – начальнику лагеря, и в результате пленный торжественно водворялся на прежнем месте. После такой процедуры пленного уже не трогали.
В пределах лагерной ограды двойной колючей проволокой был отделен особый барак, вокруг которого днем и ночью взад и вперед ходили часовые, по одному с каждой стороны. Это был барак арестованных; в нем помещались исключительно пойманные беглецы, ожидающие суда или просто административного взыскания.
В большинстве случаев это были беглецы-профессионалы. Многие из них уже неоднократно пытались бежать к голландской или швейцарской границам, но нм не посчастливилось перейти пограничный кордон. На самой границе, или не доходя ее, они были пойманы, переведены в свой лагерь, и здесь в арестном бараке дожидались своей очереди наказания, т.е. нескольких недель строгего ареста, смотря, кто какой раз бежал.
Нельзя было сказать, чтобы арестованные были совершенно изолированы от всех остальных пленных лагеря. Это была в большинстве случаев публика бывалая, изучившая психологию немецкого часового. По крыше, через проволочную изгородь арестованные перебирались чуть ли не на глазах часового, а ночью возвращались в свою тюрьму обратно. Некоторые из них целыми сутками не возвращались обратно в барак, жили среди других пленных в лагере, и комендатура их считала бежавшими вновь. Хотя в лагере часто и делались внезапные проверки, но беглецы-«беепаспортники», как специалисты в этой области, всегда находили способ укрыться. Однако, почему-то все же им не удавалось пробраться через границу.