— Сюда. Мы находимся во флигеле Ришара.
— Он сам захотел перебраться сюда? Мне кажется, что для инвалида это ссылка.
— Он предпочел эту комнату сам. Ему хотелось иметь свой угол… Сюда, пожалуйста.
Шамбон тихо постучал в дверь и шепнул:
— Это мы, Ришар. — И повернулся к комиссару: — Он нас ждет. Он в курсе. Не обращайте внимания на беспорядок. Он не открывает шторы. Но что вы хотите? Надо принимать его таким, каков он есть.
Он толкнул дверь и вошел. Комиссар порадовался, что его предупредили. В комнате горел ночник. Он освещал кровать, на которой валялись многочисленные журналы по автомобильному спорту, яхтам, футболу. Стены были увешаны портретами спортсменов. Дрё посмотрел на худое лицо Ришара. Он был блондином с длинными курчавыми волосами, светлыми глазами голубовато-зеленого цвета, придававшими ему больной вид. Неяркий свет лампы освещал его руки, которые… Ришар поднял их, раздвинув пальцы.
— Вы удивлены, — произнес он. — Не скажешь, что это руки акробата, не так ли? Слишком тонкие, слишком хрупкие.
Он протянул правую руку Дрё, который с удивлением почувствовал ее сдержанную силу.
— Вы чертовски сильный! — воскликнул он.
Ришар расхохотался и показал костыли, лежавшие у изголовья кровати.
— Ничего такого, чтобы поддерживать форму. Если вы чувствуете, что немного ослабли, походите на костылях. Результат гарантирован.
В этом шутливом предложении проглядывал сарказм, даже, пожалуй, большее… Что-то вроде агрессивности психопата против полицейского.
— Садитесь, — продолжал Ришар. — Освободите себе кресло.
— Хватит! — закричал Шамбон. — Этот несчастный Ришар, ему напрасно говорили…
— Вы слышите? «Несчастный Ришар». Вы тоже должны звать меня «несчастный Ришар».
Шамбон убрал одежду и предложил Дрё сесть.
— Что бы вы ни думали, — сказал он, — это простой визит вежливости. Вы в курсе того, что произошло. Я знаю, что вы ни при чем. Но мой долг поговорить со всеми, кто живет в этом доме. Естественно, вы ничего не слышали.
— Ах! Ах! Ах! — воскликнул Ришар. — Простой визит вежливости, однако меня допрашивают. Хорошо, нет, я ничего не слышал. Но даже если бы я что-нибудь и услышал, я бы не двинулся с места, потому что мне плевать на то, что происходит с папашей Фроманом. Понимаете?
— Вы его не любили.
— Он оставил меня без ног. По-вашему, я должен сказать ему спасибо, да?
— Вы ссорились с ним?
— Они избегали друг друга, — вмешался в разговор Шамбон.
— Это правда, — продолжил Ришар. — Как только он меня видел, он останавливался как бы в забывчивости; или смотрел на часы и еле слышно шептал: «Где была моя голова?», и, приветствуя меня жестом, быстро поворачивался и исчезал… Эта игра в прятки меня забавляла. Я обил резиной колеса и костыли, поэтому передвигаюсь очень тихо, без шума. Должен сказать, что, когда я настигал его, он держался прекрасно; осведомившись о моем здоровье, он каждый раз напоминал мне о том, что замок Колиньер — мой дом. Но внутри себя он со злостью думал: «Я должен был задавить его». Поймите, комиссар. Я обесчестил его замок своим присутствием. И кроме того, я очень дорого ему стою. А он был страшный жмот!