— Плюнь, — шепчет мне Иза. — Не сердись.
Вот мы и одни.
— Что ты задумал? — спрашивает она.
Точно такой же вопрос задал мне и Шамбон. Я машинально отвечаю:
— Конечно, но мне нужно немного времени.
На самом деле я уже все обдумал. Я знаю, где мой главный козырь. Реликвия прошлых дней. Я его всегда содержал в хорошем состоянии. Он мне был необходим, когда я участвовал в гангстерских фильмах. Я стрелял только холостыми патронами. Случалось, я думал: «Какая жалость! Такое оружие! Словно надеваю на него намордник». На этот раз мы поиграем с огнем. До сегодняшнего дня я выигрывал у Дрё. Вы никогда меня не поймаете, комиссар.
В ожидании Шамбона я отыскал револьвер в глубине платяного шкафа. Я потрогал свои гетры мотоциклиста. Бог мой! Я и забыл про них. Я вынужден был сесть, потому что нервная судорога стянула мне желудок. Все, что я настойчиво старался забыть, всю украденную у меня радость, счастье, которое больше не вернется! Я задыхался! Когда вошел Шамбон, он застал меня, нежно гладящего лежащие на коленях гетры, как будто я ласкал кошку.
— Во что вы играете? Что это такое?
— Сам видишь. На, потрогай.
Он с опаской дотронулся.
— Я только что нашел их. Это для меня многое значит… Сохрани их. Я их надевал в фильме, который имел огромный успех: «На Дакар». Не помнишь? Нет? Ладно. Ты даришь бриллианты. Я дарю то, что есть у меня. Не будем больше об этом говорить.
Он с уважением положил их на кровать.
— Хорошо. Спасибо.
Он закурил свою ужасную сигару, я трубку. Молчим. Я начинаю:
— Ты обратил внимание? Он не бросил письма в мусорный ящик. Он положил их в карман.
— Ну и что?
— По-моему, он хочет отдать их на экспертизу. Надеется найти отпечатки. Он только делал вид, что смеется над нами, но он добросовестный, этот комиссар. Я могу ошибаться, но я почти уверен, что не так уж легкомысленно он отнесся к этим угрозам. Только что же ему делать? Прослушивать твой телефон? Он не имеет права. Это целая история — установить прослушивание. Он предпочел нагрубить, чтобы нас успокоить.
— Да, — ворчит Шамбон. — В результате твоя сестра не восприняла меня всерьез.
— Ты ошибаешься. Естественно, если мы ничего не предпримем, если жизнь войдет в свое колесо, Иза будет думать, что наши опасения были преувеличены.
— И отдалится от меня, — заключил он.
— Дай мне договорить. Нужно, чтобы она испытала к тебе ну что ли благодарность, понимаешь? Сейчас ее раздирают угрызения совести и любовь, в которой она не признается. Я ее хорошо знаю. Она уже заволновалась, когда подумала, что ты в опасности. Она оценила твою преданность. Ее потянуло к тебе. Но то, что она чувствует, это только зарождающаяся любовь. Для того чтобы она цвела, нужно, чтобы ты подвергся настоящей опасности. Если хоть раз она испугается за тебя, считай, ты выиграл.