— Ценой свертывания работ? — тяжело дыша, спросил Бертон.
— На это могут дать ответ лишь точные исследования, а не эмоции, — ответил Крис.
— Понятно, — сказал Бертон. — Считайте, в таком случае, что мы поговорили.
Он пошел прочь, но потом остановился и крикнул:
— Только учтите, что на Солярисе вы ничего не найдете нового! И ничего, кроме того, что я вам рассказал, не взволнует вас до глубины души, до самого сердца… Человеку нужно только человеческое… Все остальное ему чуждо…
— Вы ошибаетесь, — сухо сказал Крис. — Человек — часть всемирного разума, а значит, возможности его практически безграничны… Разумеется, в идеале.
Бертон хотел что-то ответить, но махнул рукой и ушел.
Сад окутали сумерки. Внук Бертона подошел к обрыву и долго смотрел на подымающийся над озером туман, на круглые верхушки деревьев, выступающих из него, как копны сена. Было тихо. В кустах пискнула какая-то птица, устраиваясь на ночь. Мальчик подошел к раскидистой яблоне. Подняв с земли палку, он размахнулся и швырнул ее в густую листву. Сверху с глухим стуком упало несколько яблок. Он поднял одно и, вытерев о курточку, откусил. Яблоко было кислое. Мальчик поморщился.
Зажглись первые звезды. Вокруг лежал тихий таинственный мир, полный нерешенных загадок.
Ник Кельвин стоял у крыльца и ждал. Послышались быстрые шаги. По одному лишь виду Бертона он понял, что дела неважные.
— Вы повздорили, Анри? — спросил Ник Кельвин с тревогой.
— Я немедленно уезжаю, — возбужденно сказал Бертон. — Дик, ты где? — окликнул он внука. — Собирайся, мы уезжаем!
— Но что произошло? — спросил Ник.
— Твой Крис, — крикнул Бертон, — его духовные отцы, все эти Шенноны, Тимолисы… Он не солярист, он бухгалтер… Это ты верно заметил…
— Анри, — строго сказал Ник, — я к тебе всегда хорошо относился, но… Не стоит так отзываться о моем сыне.
— Вот и отлично, — зло сказал Бертон. — Мы знаем друг друга сорок лет. Должно же это когда-нибудь кончиться!.. Дик! — снова позвал он мальчика, — пойдем, переоденемся в дорогу…
Кельвин-старший пошел вглубь аллеи и встретил Криса, который сидел на скамейке.
— Что случилось? — спросил отец.
— Когда я прилечу через пятнадцать лет, здесь, наверное многое изменится, в этом саду… — тихо сказал Крис.
Отец уселся рядом на скамейку. Потрескивал ионизатор.
Звезды поблескивали сквозь ветви.
Крис, стоя на корточках посреди комнаты, собирал чемодан. В комнате царил хаос. Ящики стола были выдвинуты, а некоторые даже вынуты, на полу валялись бумаги, какие-то бланки, книги. Крис встал, затем вынул небольшой металлический ящичек и начал набивать его чем-то, специально приготовленным в ведерке. Это была обыкновенная земля и, почему-то стыдясь немного своего поступка, Крис подошел, чтобы запереть дверь.