Помолчали. Тихий ангел пролетел. Или, как еще говорят, – мент родился… Хотя, учитывая место действия, речь в данном случае могла идти лишь об отражении ангела. Или мента.
– Детей у них не было… – помыслил вслух дядя Семен. – Егорка – он от первого брака… Кстати, Вася, а как зовут эту старую любовь – у кого ты ночевал?
– Тома.
Все с интересом повернулись к Василию.
– А фамилия? Не Истрина, случайно?
– Спроси, что полегче! – огрызнулся тот. – Что ж они, по-твоему, в постели друг к другу по фамилии обращались?
– А у партнерши ты, конечно, выяснить не мог! Потом уже, после того, как отработали…
Василий крякнул и снова потупился.
– Да понимаешь… Не до того мне было. Стыдуха! Ни разу с таким треском не проваливался! Гастролер… блин! Статист – и тот бы его лучше отвалял…
– Ну хорошо, а внешне эта Тома что из себя представляет? Рыженькая, худенькая?..
– Н-нет… Дама такая рослая, в теле, волосы – взбитые, цвета пакли… Но не рыжие…
– Бабник узкого профиля, – прокомментировал Арчеда. – Специализировался на одних Тамарах.
– Ребята, вы о чем?
Вопрос Василия остался без ответа.
– Полупалов, в павильон! – скомандовал негромкий голос распорядителя. – Ваш выход…
Дядя Семен и Леонид Витальевич Арчеда сидели у тронутого распадом стола вполоборота к павильону. Сумрачный дядя Семен крутил в пальцах отражение бубнового туза. Леонид Витальевич наблюдал за Егором, который в свою очередь наблюдал за тем, что творилось внутри серебристо-серого куба.
Подглядывать за происходящим в павильоне не возбраняется, просто надо уметь это делать. Егор умел. В данный момент он стоял у задней или – как еще принято говорить – зеркальной стороны коробки, погрузив в нее физиономию по самые уши. Нам с вами заметить такого наблюдателя можно, лишь резко припав щекой к зеркалу и направив взгляд почти параллельно отражению стены, на которой оно висит. Но, во-первых, никому в реальном мире не придет в голову совершить столь странный поступок, а во-вторых, стоит вам приблизиться к стеклу, как соглядатай тут же отпрянет.
Вот если бы он сунул свой любопытный нос в какую-либо из трех прочих стен – тогда, конечно, другое дело. Однако за подобные штучки, как было сказано выше, наказывают строго.
– Колоду бы обновить… – молвил со вздохом дядя Семен.
– А?.. – отвлекся Леонид Витальевич.
– Карты, говорю, уже прозрачные… Масть сквозь рубашку просвечивает… – И дядя Семен предъявил ему бубновый туз.
Действительно, масть просвечивала.
– Да, скоро конец картишкам, – с сожалением согласился Арчеда. – Я уже к обслуге обращался…