Я с трудом узнавал Исидора — передо мной был не прежний недотепа–газетчик, а рассудительный, пытливый, убеленный сединами муж.
— Пожалуй, я был бы не прочь отдохнуть — довольно загадок.
Исидор подвел меня к завешанной сатиновой занавесью нише в стене — там стояла запыленная оттоманка:
— Ложись, а я наведаюсь в редакцию.
— Мне жутко, Исидор!
В ответ с доверительной улыбкой он вложил в мою руку револьвер…
Когда я проснулся, подле оттоманки сидела Юлия. Ее руки были сложены на коленях.
— Вы долго почивали, — вымолвила она.
— Исидор еще не вернулся? — поднял я голову. — Как ты разыскала меня?
Я пытливо смотрел на эту женщину. Что–то неотвратимое присутствовало в ее появлении, некое тревожное напоминание, всю суть которого я безуспешно пытался постичь.
Юлия подняла руки, чтобы поправить заколку в волосах, и я заметил, что подол ее платья в разводах крови.
— Как ты нашла меня? — повторил я.
Она лишь слабо улыбнулась.
— Меня хотели убить, — сообщил я.
— Да, — сказала она, — вас хотели убить, и я не сумела помешать.
Прилив безудержной ярости всколыхнул меня.
— Прочь, мерзавка! Уходи! Зачем ты являешься? Зачем разыскиваешь меня?!
Юлия послушно встала и с не изменившимся, покойным лицом приложила ладонь к моей груди — я не уловил ни тепла, ни холода, но испытал облегчение, даже успокоение.
— Прости, — опустил я голову. — Мне тяжело. Я догадываюсь, отчего меня преследуют, но теперь я даже не помышляю о бегстве — едва ли оно будет спасительным. В жизни я кручусь на месте, как лодка с одним веслом. Я уже ничего не хочу, кроме покоя… А ты желаешь забрать меня в тот черный мир, откуда явилась.
— Мы, исполненные любви, ищем половину, дарующую ответную любовь. Преисполненные страдания, мы ищем любовь, ибо только в новой, слитой воедино плоти, сможем подняться к бездне… Жизнь не заканчивается смертью, смерть для нас не есть избавление, а новая ступень мук, и муки достигают такой силы, что подымают покойника из могилы и принуждают его вновь искать встречи со своим избранником, ибо только в обретении новой плоти, в слитой воедино душе мы способны познать катарсис. Но андрогин не может слиться со своим избранником насильно, против его воли.
— Ты ждешь, когда пробудится благодарно моя душа? — с простодушной улыбкой спросила Юлия.
— Она уже пробудилась, но вам недостает смелости сделать последнее усилие… Гляньте, из моих пальцев сочится кровь, ибо я переполнена ею в надежде поделиться с вами.
Она воздела руки, и мутные капли окропили мою рубаху. Я отшатнулся:
— Уходи! — придушенно вымолвил я.
Она с болью и отчаянием отвернула голову и пошагала к двери.