На первый раз Горовой показал и Захару, и Косте, как ухаживать за животными, чтобы не испортить их.
– Добрые лошадки нам досталися, – любовно басил казак, поглаживая по носу каурого жеребца. – Таких лелеять надобнать. Как себя, а то и больше.
…Умяв кашу, беглецы продолжили путешествие, решив не останавливаться до полудня. Но через два часа Тимофей заявил, что кони устали и надо сделать еще один привал. Таким образом, к вечеру они проехали еще тридцать миль и уже могли надеяться на то, что возможные преследователи отстали.
2
Сомохову снился странный сон. В моменты, когда он на секунды приходил в себя, он видел склонившегося над ним медика из пыточной, который нюхательной солью и примочками держал его на грани сознания во время допроса. Иногда из-за его спины выглядывали лица друзей. Иногда – морды коней или деревья.
Улугбек пробовал рассказать им о странном сне, который посещает его каждый раз, когда он смыкает в забытьи веки. Но губы не слушались ученого, а руки были настолько ослаблены, что любая попытка пошевелиться лишала его сознания.
…Как только Сомохов впадал в забытье, ему начинало казаться, что стоит он на берегу лазурного моря. Мелкие волны тихо и нежно ласкают полосу песка, тянущуюся между выщербленной крошкой скал и бескрайней водной гладью. Голубое до рези в глазах небо без единого облачка. Крики чаек, запах моря и дурманящая свежесть летнего бриза.
Он одет в домотканую рубаху до колен, подпоясанную наборным ремнем с медными бляхами. На ногах легкие сандалии, украшенные вплетенными в кожу цветными нитями. Ветер крутит его курчавую бороду и длинные волосы, забранные за спиной в тугой пук. Сзади личная сотня палаванов[111] крушит корпус большого корабля, выброшенного на берег. На душе легко и вольготно. Его путь из Карали был долог, но стоил того.
Видеть корабль посвященных на берегу, дотронуться до него – большая, небывалая редкость. За такое не жалко и посевов, потравленных странным потопом, залившим его страну.
Он задумался. Его ли эта страна? Два месяца назад здесь стоял форт посвященных. Теперь – только слой тины толщиной до двух локтей. Рассказывают, что волны достигали небес, а вода стояла посреди степи так высоко, что люди на лодках не могли достать веслом до тверди.
Когда пришла вода, он был на востоке. После того как он ушел от Инанны, разве мог он оставаться в городе, посвященном ей? Убить себя? Все равно смертные, поспорившие с Богами, не живут долго… Он ушел на войну. А когда вернулся, не было ни города, ни храмов, ни богини, сошедшей с небес, чтобы любить его, смертного.