Отец Джьякетто развел руками:
– Разве могут быть ведомы скромному иноку испытания, которые обрушит на его никчемную голову Создатель? – Он вздохнул, покрутил пустой кубок. – На дороге полно рыцарей, позабывших всякое христианское смирение и обирающих даже паломников до срама телесного. Разбойничьи разъезды, что ловят праздных и торговых людей. К каравану пристать дорого, а идти одному боязно.
Он с надеждой посмотрел на Горового:
– Может, разве что богобоязненные христиане возьмут на себя заботу о Божьем страннике?
Тимофей Михайлович поперхнулся:
– Хм. Даже и не знаю.
В разговор встрял Костя:
– Думаю, Божий человек не знает, куда мы едем. – Он выдержал короткую паузу. – А едем мы в земли Цюриха, везем нашего больного приятеля и его лекаря в его родные земли.
– A-a, – огорченно протянул монах. – А я принял вас за паломников, спешащих привезти немощного к молитве, творимой Папой Урбаном. Говорят, ввиду его необычной набожности и благочестия эти молитвы творят чудеса, исцеляя больных и страждущих. Извините.
Костя пожал плечами:
– Да ничего. Может, если не вылечит больного воздух родины, и вправду свезем его в Рим.
Монах оживился:
– Так и не стоит откладывать, уважаемые! Что до Пьяченцы, что до Цюриха – отсюда все едино! Ежели прямо завтра в путь, то в две недели доберемся до храмов, где заседает высокий совет. А там… – Он мечтательно закатил глаза. – Говорят, четыреста и более архиепископов, епископов и кардиналов. Святые люди! Только присутствие в таком месте будет действовать благотворно! Туда же будет прикован взгляд Божий. Значит, и благодать духа. Поспешим же, и нам воздастся!
Костя уже пожалел, что произнес свою последнюю фразу.
– Но мы все-таки обязаны добраться до гор Шварцвальда.
Монах покачал головой:
– Что ж. Понимаю. Каждому своя дорога.
Он еще посидел, собираясь с мыслями.
– Если завтра поедете к Бамбергу, то держитесь старой дороги. На новой, говорят, рыцарь Гумбольд фон Геррау разошелся. У него две дочки на выданье, так он теперь и купцов, и просто проезжих чуть не до исподнего раздевает, все на приданое собирает. А как поворот к монастырю Святого Духа проедете, то там лесок, в нем часто купеческие караваны исчезают. Это уже братья Торчеты и Черный Згыля безобразничают.
– А вот за это спасибо большое, отче, – склонил голову Малышев. – Эта информация для нас важная. Только вот непонятно, мы по земле немецкой давно идем. И дороги здесь все больше безопасные, а вы сразу о двух разбойниках говорите.
Монах замахал руками:
– Да о каких разбойниках? Что вы, добрые люди. Разбойники – это когда оберут и живота лишат случайные людишки, из-за дерева, да ночью. А фон Геррау и братья Торчеты – рыцари, на своих землях хозяева. Вы, видно, по императорскому шляху ехали, вдоль Эльбы, Майнца, Рейна. А если напрямки, тогда вы не с имперской мытней будете дело иметь, а с уездными суверенами. Решит Геррау, что мыт за ваш проезд – все ваше имущество, значит, так тому и быть!