Как ни странно, на этом заседание не было окончено. Адельгейду вывели из залы в сопровождении ее молодой спутницы Иоланты де Ги и трех монахинь из обители Святой Елены, спешно призванных в Пьяченцу. В ближайшие дни до особого распоряжения императрица будет заключена в монастырь без права покидать его по своему усмотрению. Лицо дочери Всеволода Старого было грустным, и видно было, что поворотом дела молодая беглая супруга уже отлученного от церкви христопродавца расстроена до такого состояния, что готова разреветься на глазах у всех. Поддерживаемая под локоть соратницей, она, шатаясь, покинула продолжавшееся собрание.
К счастью для «полочан», про них на время забыли. Поэтому дальнейшие события стали известны им не по рассказам сказителей и проповедников. Благодаря собственной удаче они сами стали очевидцами действия, которое в дальнейшем перевернет весь существующий цивилизованный мир, поделив его на два враждующих лагеря.
В зал по приглашению почтенного прелата вошла процессия из четырех человек. В отличие от сановников церкви, одетых по примеру бывшего клюнийца Урбана в одежду из шерстяных тканей, вошедшие предпочитали тогам и шапам парчовые плащи-мантели, одетые поверх выходных красных сюрко с короткими рукавами из блестящего бодкэна[139]. Короткие стрижки, бритые подбородки, украшенные витыми перстнями пальцы рук, расшитые красными и золотыми нитями мягкие полусапожки – все говорило о происхождении этих господ. В голодное и лишенное еще излишеств время так в Европе могли одеваться только греки. Наследники великой греко-римской античности, они выставляли напоказ свое отличие от остальных, предпочитая скорее отстаивать свое право на исключительность, нежели поступаться комфортом и привычками.
Впрочем, в момент, когда византийцы появились в главной зале, они меньше всего походили на чванливых снобов. При необходимости греки становились на редкость покладистыми и сговорчивыми, легко входя в доверие и располагая к себе любых собеседников. Риторика культивировалась в школах Константинополя наравне с воинским и мореплавательским искусством, а умение вести закулисные игры во всех хитросплетениях политических интриг тогдашней Европы достигалось годами обучения и тренировок.
Послы далекого басилевса прошли эти школы с отличием.
Вчера, после того как в полночь посланник из папской канцелярии заявился к Варбокису с сообщением, что Собор выслушает обращение императора Комнина завтра, Василис разработал речь, провел репетицию с товарищами. Теперь оставалось только довести задумки до исполнения.