— Перепугала меня так, что сам чуть не помер. Жива наша дочь, жива. Сам проверял. Или… Неужели… Может, ей завтра что-то грозит?..
* * *
Рыч вышел из склепа и направился к кладбищенским воротам. В руках у него была приятно тяжелая, заранее припасенная сумка. Цыган весело, как старой подружке, подмигнул Люците:
— Отлично. Ну все! Теперь начнется у Баро веселая жизнь!
— Неужели в тебе столько ненависти к Баро, что ты готов на предательство? — спросила Люцита, стараясь поспеть за его широким шагом.
— Я его не предавал. Он сам виноват!
— Ты предаешь цыган, ты предаешь всех нас. Неужели тебя совесть не мучает?
— Ты же сама сказала, что я изгой. А для изгоя нет законов, нет традиций… И угрызений совести тоже нет.
Люцита перестала бежать за ним, только крикнула вслед:
— Не забывай, ты еще кое-что мне должен.
— Что? — с нарочитой наивностью спросил Рыч.
— Ты должен мне жизнь Кармелиты.
И был вечер, и было утро…
Да и ночь, кстати, тоже была.
Для Светы она была мучительно тяжелой. Очень хотелось увидеть представление. И свои декорации. Это ведь не выставка, которую организовывал Антон, это серьезно. На этот раз она чувствовала, что все похвалы, щедро расточаемые в ее адрес, совершенно справедливы. И оттого казалось, что кто-то, наверно, Бог, сладко щекочет сердце перышком: она все же художница!
Все классики (ну не все, но многие!) начинали с театральных декораций. Да и потом не гнушались. Она все-таки смогла. Она всем, и в первую очередь, самой себе, доказала, что чего-то стоит, что она — художник.
А еще… Света впервые шла на такое мероприятие с Максимом. И это тоже серьезно. Или нет?..
Максим сначала не хотел идти, но потом согласился. А сама Света, чем меньше времени оставалось до представления, тем больше волновалась. Ну, пойдет она в театр. А там… Максим, Кармелита, Антон, декорации. Слепившись вместе, все эти маленькие опасения застряли в груди одним большим комом.
Но все же Света собралась. Нагладилась, накрасилась.
Звонок! Это Максим.
— Отлично выглядишь.
— Спасибо.
— Ты готова?
— Ну, да… В общем и целом…
— В смысле?
На этот раз традиционный вопрос не показался ей, как обычно, забавным.
— А в таком смысле: я не уверена, что нам надо туда идти…
Максим глубоко вздохнул:
— Опять двадцать пять. Света… но ты же сама хотела… Да чего там хотела! Настаивала, чтобы мы туда пошли.
— Да, раньше хотела, а сегодня…
— А что сегодня?
Света с подозрением посмотрела на Максима.
— Признайся, тебе ведь тяжело будет снова увидеть Кармелиту?
— Свет, мне кажется, что я тебе уже говорил, причем раз сто. Кармелита теперь для меня ничего не значит.