Увидев это, друг неодобрительно покачал головой — нет, не вылечился парень от старой болезни, совсем не вылечился. Как бы расколдовать его?..
А Макс обвел глазами номер: куда бы портрет пристроить? Как-то так получилось, что постоянного места у него не было. И в то мгновение, когда взгляд Максима добрался до выхода, дверь открылась и в номер вошел Миро.
Палыч всмотрелся в цыгана, с чем пришел: с войной или с миром? Поняв, что с миром, засуетился, засобирался:
— Здравствуй, Миро. И пока! Максим, я это… пойду, дела у меня там…
— Да, Палыч, спасибо тебе большое за помощь. Я еще зайду к тебе… — и когда Палыч вышел, повернулся к новому гостю: — Привет, Миро. С чем пришел?
— Здравствуй, Максим. Ты сейчас очень занят?
— Да нет уже…
— Мне с тобой поговорить нужно. Серьезно. Наедине.
Несколько дней после оглашения приговора Кармелита никуда не выходила из своей комнаты. Потому что свой приговор она себе уже вынесла, приняв жестокое отцовское условие — никогда больше не видеться с Максимом. И плакать не могла, и улыбаться не хотелось. Да и ни к чему все это было. Рубина приходила, Земфира — тоже. Их утешения девушка принимала с благодарностью. И все же оставалась сама в себе. И никого к себе не подпускала, даже Миро. А вот отец сам не показывался. И, наверно, правильно делал: ждал, когда пройдет первая, самая сильная боль.
Действительно, в какой-то из дней Кармелита почувствовала, что голубое небо за окном — это прекрасно, что свежий воздух из форточки — это замечательно. Что поделаешь: с Максимом, без Максима, но жить как-то нужно.
И впервые за долгое время Кармелита пошла в кабинет к отцу.
— Здравствуй, папа.
— Здравствуй, доченька, — интонацию Баро выбрал очень правильно, заговорив с Кармелитой мягко, пожалуй, даже нежно, но не заискивающе.
— Пап, я к Светке.
— Хорошо, дочь. Сейчас скажу охраннику, тебя отвезут.
— Не надо меня отвозить, я сама дойду!
— А я сказал, тебя отвезут.
Кармелита поняла, что избежать очередного семейного спора, скорее всего, не удастся:
— Ты что, не веришь моему слову?! Я же сказала, я больше никогда не увижу Максима.
— Верю! Но так мне будет спокойнее… Не обижайся, дочка. Не все зависит от тебя. А вдруг Максим сам станет искать встречи с тобой? А я хочу точно знать, что ничто не помешает твоей свадьбе с Миро!
В прежние времена Кармелита, скорей всего, начала бы спорить. Может быть, даже убежала бы, исполнив “на бис” парочку рискованных трюков. Но сейчас она чувствовала, что не сможет сделать ничего такого. Накатила страшная, не по возрасту, усталость. Показалось, что исчез какой-то внутренний стержень.