Но словами Олеся, как настоящая горничная, выразилась куда короче:
— Идем.
— Как ты здесь? — спросила Рубина.
Олеся оглянулась, нету ли кого рядом. И сказала быстрым шепотом:
— Рубина, мне кажется, что в доме происходит что-то нехорошее… Я не могу об этом говорить здесь.
— Хорошо, деточка, — так же быстро и так же шепотом сказала Рубина. — Приходи ко мне, в мою гадальную комнату, в старом театре. Знаешь?
Олеся кивнула.
— Придешь?
— Обязательно.
— Ну давай, веди меня.
* * *
“Сглазила!” — говорила сама себе Земфира, размышляя о том, почему с самого начала так не заладилась ее официальная семейная жизнь с Рамиром.
Как ждала она этого дня! Как мечтала о нем! А вот наступил — и столько всякого плохого разом навалилось, что, казалось, не продохнуть.
Спасибо Баро, он сразу почувствовал такое ее настроение. И сказал, нежно-нежно:
— Земфира, несмотря ни на что, я чувствую себя самым счастливым человеком на свете.
И сразу же стало хорошо, тепло, спокойно, как будто кто раны пекучие лечебным бальзамом намазал.
— Я тоже, Рамир… Я столько лет ждала этого дня. Увидишь, я буду тебе хорошей женой и сделаю все, чтобы ты был счастлив…
Они посмотрели в глаза друг другу.
— Хочешь, я сварю тебе кофе? — сказала Земфира все так же нежно.
А Баро расхохотался. — Да.
— Почему ты смеешься? — спросила жена, слегка обидевшись.
— Да так получилось, что кофе — это первая ступенька счастья. Хотя, кто знает, может быть, так оно и есть!
— Ну, тогда подожди, сейчас я быстро сварю твое счастье.
— Нет, Земфира, не нужно быстро. Нам теперь некуда торопиться.
— Главное — вкусно, — и уже выходя из комнаты, добавила: — Я люблю тебя, Рамир…
Когда Земфира вышла из кабинета, Баро перевел взгляд на портрет Рады. Подошел к нему поближе. Всмотрелся в глаза жены. Нет, теперь это уже неправильная фраза. В глаза первой жены.
— Прости, Рада. Видишь, у меня начинается новая жизнь.
* * *
Тамара открыла бутылочку красного вина. И тут же начала мысленно подшучивать над собой. Боялась, что сын сопьется… Не угадала, с сынишкой как раз все в порядке. Вырастила. Воспитала, на зависть всем. А вот у самой состояние такое — как бы действительно не спиться!
Едва постучавшись, в комнату вошла Олеся. Вот, зараза, специально же так сделала, чтобы Тамара не успела сказать что-то вроде: “Нет, я занята, позже”.
— Можно? Тамара Александровна, к вам пришли, — и тут же ушла, оставив в комнате цыганку Рубину.
Тамара вспомнила, как она боялась эту цыганку, когда табор после долгого перерыва только-только появился в Управске. Как хотела извести ее. Все эти опасения сейчас ей показались какими-то глупыми и мелкими. Просто бессмысленными. До чужих ли тайн и чужих детей ей сейчас, когда в ее собственной семье и жизни все рушится!