— Мама, по-моему, ты преувеличиваешь. Во-первых, это только наши проблемы. А во-вторых, кто такой Форс, чтоб так его бояться?
— Форс, сынок, это юрист. А юрист — друг человека. Ты понимаешь, насколько нам Форс полезен, настолько и опасен. Он знает столько всего о нас, что… не дай бог, это все всплывет наружу. Я просто не представляю, как он может нам нагадить, если захочет отомстить.
Антон озадаченно присвистнул:
— А ведь ты права, мамулечка. Я как-то и не подумал об этом.
— Да, в последнее время Форс вообще очень изменился, стал другим. Чувствуется, что дела у него ну очень пошли в гору. Не знаю, с чем это связано, но чувствую, что это так. И мы не имеем права терять его дружбу.
— Отлично, — разнервничался вдруг Антон. — Мы что же, сами себя в яму загнали? И теперь обязаны плясать под дудочку Форса?
— Плясать — нет. Но быть с ним поаккуратнее — должны.
— То есть, по-твоему, я должен бежать в загс, заводить семью, ребенка, погружаться в пеленки, распашонки, горшки и кастрюли, да? И все это только для того, чтобы не огорчить Форса, великого и ужасного?
— Антон, я тебя не заставляю делать то, что тебе не по душе, хотя… хотя… Ну ты же мужчина, в конце концов. В любом случае, пожалуйста, будь со Светой предельно деликатен.
— Ага. Интересно, как можно быть деликатным, уговаривая девушку избавиться от ребенка.
— А ты постарайся. Найди нужные слова.
— Может, ты мне что-то посоветуешь?
— Думай.
— Легко сказать “думай”.
Антон направился к выходу, но в последнюю секунду Тамара окликнула его.
— Вот, Антон! Извини, что напоминаю, но ты… Еще совсем недавно ты обижался на меня, кричал, оскорблял за то, что… Что ты… Что отец… Ну, в общем, ты понимаешь. А теперь ты сам видишь, как трудно что-то решать, когда дело касается ребенка…
Антон опустил глаза.
— Может быть, ты хоть сейчас поймешь, как было трудно мне, когда я только носила тебя вот здесь, — Тамара положила руку на свой живот.
* * *
И снова позвонил Рыч. На этот раз говорил недолго.
Назвал свою цену.
Полмиллиона.
Причем не долларов, а евро.
Замечательно. Бандиты, оказывается, тоже перешли на евро!
* * *
По дороге в Зубчановку Земфира была особенно нежна с Люцитой. Обычные родительские дела. После того, как отругаешь ребенка (пусть даже и за дело), всегда хочется обнять его, приласкать.
А вот и дом. Земфира с дочкой с чемоданами в руках переступили порог.
— Ну вот, Люцита, мы и дома.
— Прости, мама, но для меня это пока еще не дом. Земфира попросила охранника отнести вещи в комнату Люциты.
Охранник кивнул, ушел с вещами наверх, на второй этаж.
— Что, для меня уже и комната приготовлена? — изумленно спросила Люцита.