— Нет, запамятовал.
— А я хорошо помню. Я ножик тогда не подобрал, тебе оставил. Такты уж верни, пожалуйста.
— Миро, ты перепутал чего-то. Я цыган, охранник, а не старьевщик, всякую дребедень не подбираю. Сходи-ка туда, к воротам, поищи. В пыли да в грязи поковыряйся, может, и найдешь чего-нибудь. Дрянь какую для своего выступления концертного.
— Спасибо за совет. Только мне для поисков другое место подсказали, понадежнее. Отделение милиции. Там, согласно инструкции, ножи хранятся, которыми покушались на жизнь Максима Орлова. Говорят, один из них…
Рыч не дал договорить, схватил Миро за грудки:
— Как ты узнал, щенок?!
— А-а, значит, правда все, — торжествующе сказал Миро, отталкивая Рыча. — Получается, верную мне наколку дали.
— Все равно ты ничего доказать не сможешь! В ментуре тебя же самого первым за задницу схватят. Нож-то твой. И вокруг гостиницы ты тогда весь день вертелся.
— Нет, Рыч, в милицию я не пойду. Зачем гаджо в наши дела путать? Мы по-своему разберемся, по-цыгански. У нас, слава Богу, барон есть! Вот пусть Баро с тобой и разбирается. Понял?
Миро оттолкнул Рыча и развернулся, чтоб уйти.
— Эй, стой! — крикнул охранник. Миро обернулся.
— Я тебя последний раз предупреждаю: ты ничего не скажешь Баро.
— Скажу!
— Нет.
— И кто же меня остановит? Рыч выхватил нож.
— Я!
Миро остановился, повернулся лицом к противнику и медленно достал свой нож.
* * *
— Мальчик, — хрипло сказал Рыч, — ты на кого прешь? Ты же циркач. А я тебе — не фанерный щит для метания. Я ж убью тебя.
— Ну, убьешь. И что ты всем скажешь, как объяснишь?
— Скажу, Миро от любовных страданий совсем сбрендил. Уже и на меня бросаться начал. Самооборона — не было другого выхода.
— Думаешь, тебе кто-то поверит?
— Еще как поверят! К тому же, у меня есть свидетель…
— Свидетель?
— Федор. Паренек-охранник. Он видел, чтоя был совершенно спокойным, в рабочем, можно сказать, состоянии. А тут ты наскочил ястребом.
— Лихо. У тебя, Рыч, уже и не разберешь, где вранье, где правда… А ведь сейчас ты первым нож достал!
— Первым и спрячу.
— Хорошо. Давай поговорим спокойно…
— Давай, — сказал Рыч, но, вместо того чтобы спрятать нож, сделал выпад, сначала ложный, а по-том настоящий.
Но Миро не сплоховал: не поверил в ложный выпад и увернулся от настоящего.
И тут в лощинку спустился Баро. Зычно, по-хозяйски крикнул:
— Эй, ромалэ, прекратите!
* * *
Как у всякого начальника, были у Зарецкого приступы начальственной строгости. Когда ему казалось, что все идет вкривь и вкось. И если немедленно не исправить положение, то вся с таким трудом налаженная и отстроенная система рухнет, как карточный домик.