— Да? Вот так? Спасибо Максиму за заботу… Он, кажется, собирался уехать из Управска?
— Нет, он не уедет из нашего города.
— Как не уедет? Кому он здесь нужен, маячить перед глазами!
— Не волнуйся, он сделает все, чтобы не попадаться тебе на глаза.
Кармелита нервно хохотнула:
— Ну, ребята, я смотрю, вы там просто соревновались в благородстве. Такой открытый чемпионат Управска по самопожертвованию! А меня кто-нибудь спросил, чего хочу я?
— Вот для этого я и пришел, Кармелита, чтобы спросить: чего ты хочешь?
— Ты решил узнать, чего я хочу?
— Да.
— Если честно, — сказала Кармелита с какими-то нервными нотками, — я хочу только одного — покоя.
Миро вдруг почувствовал, что она сейчас с трудом сдерживается, чтобы не сорваться на истерику.
— Покоя, понимаешь? Ты сватал меня. Я — твоя невеста. И я не собираюсь отказываться от своих слов. Потому что я не могу больше выносить все, что вокруг нас творится. Не могу!
— Правда?
— Правда. Я выйду за тебя замуж! И сделаю все, чтобы у нас с тобой была настоящая цыганская семья! Только и ты не позволяй мне больше ни в чем сомневаться. Не позволяй!
— Хорошо. Я… я обещаю тебе, что сделаю все, чтоб ты была счастлива!
— И еще… Сделай, пожалуйста, так, чтобы мы с тобой уехали из этого города. Понимаешь, я просто хочу уйти с тобой и с твоим табором.
— А ты не боишься, что твой отец будет против?
— Я уже столько раз этого не боялась, — грустно улыбнулась Кармелита. — И потом, у цыган жена всегда должна идти за мужем. Разве не так?
* * *
Оставшись наедине с охранником, Баро сменил тон. Спросил строго. Но строгость эта была отеческая, а не прокурорская:
— Так что же случилось? Кого ты хотел убить, Рыч?
— Я ж никого не убил. Просто хотел проучить — и проучил.
— Кого? Ты не темни. Все выкладывай начистоту!
Да, как же! Выложит Рыч начистоту, как через знакомых бандюков на него вышел Игорь Носков из автосервиса и предложил работку — убрать Максима. В таком виде история выглядела совсем неприглядно. А вот если все пригладить да приукрасить — глядишь, Баро и проглотит, и разжалобится…
— Хорошо, Баро, я все скажу, как было. Помните историю с нападением на Максима? Так вот, это я порезал того гаджо, за которого свидетельствовал на суде.
— Ты?! Зачем?!
— Это мое личное дело…
— Ты — цыган, а я — цыганский вожак. Твой поступок бросает тень на меня и на всех цыган. И ты называешь это “мое личное дело”?
— У меня с ним давние счеты… Мы дрались е ним еще в ресторане из-за вашей дочери. Потом еще и еще. Он сам напросился на нож…
Пока Баро обдумывал сказанное, Рыч совсем осмелел, продолжил: