— Пшел вон, я сказала! Если ты сейчас же не уйдешь, я найду кого-нибудь, кто вышвырнет тебя отсюда.
— Кого же? — иронично поднял бровь Антон.
— Максима!
— Максима? Отлично! Зови его. Зови, зови…
— Убирайся. Убирайся отсюда. Иначе я сама уйду.
— Уйдешь? Ужас. Я в панике. Дрожу весь, — и тут же, переменив тон, устало закончил: — Скатертью дорожка! Вали.
Света ушла из своего дома. Изнутри ее душили гнев и слезы.
* * *
Потрясающее существо — женщина…
Игорь остолбенел. Удивительно. Еще совсем недавно он просил, умолял, требовал сказать Антону, кто его настоящий отец. Тамара закатывала истерики, да и вообще находила тысячу причин, чтобы этого не делать. А тут — созрела.
— Постой. Я не понял? Ты что, хочешь рассказать Антону, что я его отец?
— Да. Я не хочу, чтобы мой сын считал меня… шлюхой.
— Ну расскажешь… А чем это поможет? Может, все же объяснишь по-человечески…
— Боже мой! Что тут объяснять?.. Пусть ребенок узнает, что у нас с тобой не просто так… Что любовь. Давняя. Вечная. Старая. Черт! Не знаю, как сказать…
— Ты думаешь, он поймет?
— Поймет. Если захочет… Хотя… Он так хочет догнать и перегнать Астахова…
— Ага. Я понимаю, что ты хочешь сказать. Вернее — о чем ты промолчала. Если отец я, то ему догонять и перегонять некого!
— Нет, ну перестань. Я совершенно не об этом.
— Об этом! Об этом! Именно поэтому ты сама не хотела, чтобы я рассказал ему, кто его отец!
— Правильно, не хотела. Потому что тогда было не время.
— А сейчас время?
— Да. Сейчас он должен узнать правду.
— Поразительно. Значит, все всегда решаешь только ты!
— Да, я. Потому что ты вечно думаешь, боишься, опасаешься.
— Ничего я уже не боюсь. Но почему только ты решаешь, что, когда и кому пора узнать?
— Боишься, Игорь. Еще как боишься! Вот и сейчас — ты же не обо мне думаешь, не об Антоне. Только за себя хвостик дрожит: а вдруг опять из кресла директора выкинут?!
— Да! Да, представь себе, а вдруг снова уволят!
— Да никто тебя не уволит! — устало сказала Тамара. — Уважение Антона — чуть ли не последнее, что у меня есть. И он должен понять: наши отношения, какими бы они запутанными ни были, — это не пошлый романчик.
И Игорь тоже почувствовал, как на него разом навалилась усталость от прожитых лет, от всех этих ссор, от их долгого и совсем не пошлого романа.
— Послушай себя, Тома. Ведь меня в твоих рассуждениях нет. И никогда не было. Ты сама решила оставить ребенка. Сама все эти годы выдавала его за сына Астахова и женила Астахова на себе только для того, чтобы у ребенка был богатый отец! А теперь…
— А теперь я хочу, чтобы наш сын знал, кто его настоящий отец. Атебе, Игорь, втвоем возрасте пора бы поумнеть и что-то понять. Ребенок — это ребенок. И никакие мужики, даже такие… А, да чего там. Даже такие сладкие и любимые, как ты, между мной и им никогда не встанут!