* * *
Уела его Тамара, сильно уела. И ведь все справедливо сказала. Сам-то он хорош. Так красиво пел о том, что мечтает стать дедом, о родной кровинушке.
И на тебе. Совсем забыл про Свету. А ведь девушка на сохранении лежит. Как там она, что с ней?
Бросив все дела, Астахов поехал в больницу. Нашел нужного врача.
— Вы не знаете, как тут дела у Светланы Форс? — спросил он, внутренне стесняясь, что задает этот вопрос наверняка последним из всей семьи.
— А вы ей кто? — с обычной медицинской бесцеремонностью спросил доктор.
Астахов растерялся. Неожиданно для самого себя.
— Я? Я… дедушка.
— Что-то больно молодой для дедушки, — улыбаясь, сказал медик.
— Так я не ее дедушка. Я — дедушка ее ребенка. Будущего. Отец жениха, то есть… мужа…
— А! Отец отца ребенка. Правильно?
— Правильно.
— Ну, слава Богу, разобрались.
— Скажите, а это правда, что она едва не потеряла ребенка?
— Да. Она не только едва не потеряла ребенка, но и… В общем, сама чуть не умерла.
Астахов почувствовал, как на лбу выступил холодный пот.
— А как она сейчас?
— Нормально. Состояние стабилизировалось.
— К ней можно?..
— Да, конечно. Но с одним условием: ей нужны только добрые вести.
Пожалуйста, двадцать четвертая палата.
Астахов осторожно заглянул в палату. И сразу же понял, что "состояние действительно стабилизировалось". Света рисовала, сидя на кровати. Она явно не ожидала его увидеть.
— Здравствуйте, можно? — робко вошел Николай Андреевич.
Света молча кивнула.
— Я не знаю, что вам тут разрешают и что вы больше хотите. Вот, принес… к чаю, — Астахов выложил на стол пакет с разными вкусностями.
Света продолжала молчать. Она так редко общалась с отцом Антона, что немножко застеснялась, не зная, что и как сказать в ответ.
Но Николай Андреевич иначе понял ее молчание: обиделась, что до сих пор не навещал.
— Я, наверное, не вовремя? — по-детски виновато сказал он.
— Ну что вы. Здесь у нас, вообще, все и всегда вовремя. В больнице единственное развлечение… это вот, когда приходят родные и близкие…
— Ну, я еще не совсем родной… Пока. Представляете, врач спрашивает: вы кем ей доводитесь? А я совершенно растерялся, не знал, что ответить. — Он так беспомощно развел руками, что Света рассмеялась.
— Да ладно, вы растерялись! Не поверю. Я вот привыкла, что отовсюду слышишь: "Астахов — твердый человек. Сильный бизнесмен".
— Да, — самокритично продолжил Астахов. — "Твердый, сильный!". То есть жестокий?
— Нет, что вы! Такого никогда слышать не приходилось.
— Даже после того, как я выгнал Антона из дома? Теперь-то вы уж точно считаете меня… ну если не жестоким, то жестким человеком?!