— Как-то все это очень странно, — повернулась она к Максиму.
— Что странно?
— Смотри: вот, в бумагах, которые дал мне Астахов — и у тебя в компьютере… Какое-то здесь несоответствие.
Максим встал с кровати, склонился над Олесей и стал смотреть на экран из-за ее плеча.
— Ну, я, честно говоря, так детально не просматривал… Слушай, а ты хороший бухгалтер!
— Ладно. Спасибо тебе! — Олеся поднялась, собрала бумаги и направилась к двери, но вдруг остановилась и спросила: — Скажи, а что это за фирма, "Спец-строймонтажпроект"?
— Ну, вообще-то, это Антона дела, я стараюсь туда не лезть.
— Дела Антона. Никто не хочет лезть. А мне придется, — бормотала Олеся себе под нос. — Скажи, а я могу кое-что скопировать?
— Да, конечно.
И Олеся решительно вернулась к компьютеру.
* * *
Миро никак не давали остаться в отцовском трейлере одному. Вот и сейчас зашла Люцита, присела рядом.
— Миро, я понимаю, что никакими словами тебя не утешить, но поверь, мы все скорбим, весь табор… — И она провела рукой по шевелюре желанного. Но Миро по-прежнему молчал. — Ты говори, не стесняйся, — сказала Люцита.
— Спасибо тебе за добрые слова, но цыган должен пережить несчастье один.
— Не надо, не замыкайся в себе! Вот если бы ты мог поплакать, тебе стало бы легче…
— Если я и буду плакать, Люцита, то не на твоем плече.
— Чем же мое плечо не подходит? — В глазах цыганки вновь вспыхнул огонек ревности. — Только с Кармелитой можно горевать?
В следующую секунду она поняла, что сказала лишнее, но было уже поздно.
— Я так и знал, что ты не соболезнования мне пришла высказать. С недавних пор ты перестала быть искренней, Люцита. Попробуй хоть раз сказать правду — прямо, честно, не кривя душой: ты ведь пришла сейчас только потому, что здесь была Кармелита?
— Да… Я боюсь потерять тебя, Миро!
— Ты так говоришь, как будто бы я — твой. А это не так, Люцита, у меня с тобой нет и никогда не будет ничего общего. Забудь об этом!
— Значит, это опять все из-за нее? — На глазах девушки появились слезы.
— Ты ничего не поняла, Люцита. И, наверное, не поймешь. Уходи.
— Миро!
— Хватит, поговорили. Уходи!
И Люцита побрела к себе в палатку, села к столу и, уронив голову на руки, дала волю слезам.
— Ну что, прогнал тебя твой Миро? — Рыч вышел из-за занавески.
— А тебе какое дело?
Но Рыч не стал отвечать, а только заботливо налил воды и подал Люците.
Пока цыганка пила, он гладил ее по волосам…
— Ну как мне теперь жить?! — причитала она. — Ничего у меня не вышло, ничего! Все прошло мимо…
— Какие твои годы — все у тебя еще будет хорошо.
— Как может быть хорошо без Миро? Как?