— Выходит, Астахова обворовывает собственный сын…
А мирно урчащий компьютер открывал все новые и новые тайны.
* * *
Баро с дочкой чуть ли не насильно усадили возбужденную больную Рубину.
— Кто сказал тебе о смерти Бейбута?
— Он сам и сказал. Кармелите стало не по себе:
— Бабушка, но Бейбут не мог тебе сам сказать, потому что он… — И она осеклась.
— Я знаю, деточка. Он приходил и сказал, что уже идет в последнее кочевье к нашим предкам.
— Так, значит, это был сон?
— Почти. Это было видение.
— Что еще он сказал? — очень серьезно спросил Баро., Кармелита только хлопала глазами, переводя взгляд с бабушки на отца и с отца на бабушку.
— Сказал, что пришел взять меня с собой, — спокойно и ясно проговорила Рубина.
Кармелита совсем испугалась, а Баро подсел к Рубине на ручку кресла и обнял ее за старушечьи плечи:
— Рубина, теперь, когда наше священное золото найдено, ты поправишься!
— Нет, Рамир. Я слишком стара, силы уже не те. Да и не в моей власти вылечить себя.
— Бабушка, а давай мы тебе самых лучших врачей вызовем! Самых лучших!
Или нет, мы тебя повезем за границу, в самую лучшую клинику! — В глазах у Кармелиты стояли слезы.
— Я не хочу обманывать ни вас, ни себя, — Рубина с нежностью смотрела на внучку. — Мое время кончилось, и часы скоро остановятся…
— Нет, бабушка, нет! Ты не можешь нас покинуть! — Слезы не удержались в глазах девушки и брызнули налицо.
— А я всегда буду с тобой, родная, всегда-всегда, как только ты обо мне подумаешь!..
…Рубину с трудом отвели обратно в комнату и уложили в постель.
— Не думала, что мое тело так перестанет меня слушаться.
— Бабушка, а что у тебя болит? — Кармелита осталась посидеть с больной.
— Тело как чужое. Душа с телом так привыкли друг к другу за долгую-то жизнь. И теперь тело не хочет отпускать душу, тянет ее вниз… А вот младенцы — младенцы умирают легко. Душа еще не привыкла к телу. Ты не видела, как умирают младенцы, а я видела. Нет на свете большей несправедливости, чем смерть невинного младенца! Больно, как больно… — Рубина была в полубреду и видела только портрет своей Рады, висящий на стене перед кроватью. — Так и стоит это перед глазами — боль…
— Аты выговорись, бабушка, выговорись — станет легче!
— Нет, это моя тайна, моя. Страшная тайна — и я заберу ее с собой.
Вошла озабоченная Земфира, Рубина заметила ее, собрала остаток сил и сказала внучке:
— Кармелита, оставь нас. Ступай, ступай. Иди.
* * *
Форс вызвал будущего зятя в ресторан. Антон шел на встречу и никак не мог понять, к какому разговору ему готовиться.
А Форс уже предавался любимому делу — вкушал обеденные блюда. Усадил и Антона.