— Что ты делаешь?
— То, что давно хотел.
— Если кто-то войдет?
— Некому. Пална на обеде. Все на обеде. И только ты позволяешь себе открывать мою дверь ногой.
— Ни разу так не делала, — возмутилась я.
— Значит, мне показалось.
— Ты можешь быть серьезным?
— Большую часть своей жизни я серьезен. Даже суров. Позволь рядом с тобой быть милым.
— Дан…
Я попыталась отстраниться, но он не пустил.
— Прости за всю эту канитель с автоматикой, — повинился он, снова целуя мои волосы, — надеюсь, тебе не сильно досталось.
— Сильно, — буркнула я из вредности, хотя простила ему все за возможность снова быть так близко: чувствовать запах, слышать стук сердца, — Ты просто козел.
— Мне правда нужны эти расчеты, — продолжал он оправдываться.
— Не заливай. Ты ждал все тома в конце месяца.
— В автоматике вечно косяки, а она тут очень важна.
— Не верю.
— Поверь, потому что я не буду подписывать. Ошибки нашел. Пусть правит. Отметил там на полях.
Я захныкала, легонько хлопая его ладонями по груди.
— Это свинство, Дан.
— Знаю. А что делать? Я так хотел тебя увидеть, заодно и проверили все заранее. Когда сроки горят — одни нервы.
— Везде поспел. Какой молодец. А у меня обед, между прочим, пропал.
- Нет.
Он мягко потянул меня за волосы, заставляя отлепиться от своей груди, запрокинуть голову. Я нехотя послушалась. Дан мотнул головой влево, и мне не оставалось ничего, как посмотреть в этом направлении.
В переговорной зоне на небольшом столике у дивана стояли контейнеры и стаканчики.
— Это что такое? — немедленно возмутилась я.
— Еда, — пожал плечами Дан, — Это же очевидно.
— Еще скажи, что сам готовил.
Съязвила, хотя и так было понятно, что заказал.
— Нет, я мог бы, конечно, но это доставили из ресторана, куда ты отказалась пойти.
— Я обычно обедаю в столовой.
— Сочувствую.
— И сейчас собираюсь туда.
Не знаю, зачем я упиралась, но он снова меня разозлил.
— Лен-Лен, постой, — Дан поймал меня за руку у двери, — Сдалась тебе эта столовка. Поешь со мной.
— Ты организовал мне адские два дня, чтобы я сейчас сидела и ела у тебя на диване? Полагаешь, это нормально?
— Нет. Но я приглашал тебя, — напомнил Дан, — И предупреждал, что твои отказы провоцируют на эксцентричность.
— Ты такой…
Меня перебил урчащий желудок и головокружение от голода. Да пошло оно все.
Под блеск его глаз и расползающуюся по лицу торжествующую улыбку я прошагала к дивану.
Раскрывая коробки, честно предупредила:
— Если кто-то войдет, скажу, что ты меня пытался изнасиловать.
— Да чего уж там, — подыграл Дан, присев рядом, — говори, что уже изнасиловал, а теперь кормлю, чтобы задобрить.