Он был такой трогательный и милый в своем эгоизме, что я не сразу нашла слова для очередной дозы возмущения. Моя одежда была спрятана под пледом, холод больше не беспокоил, а недельное молчание я запретила себе считать поводом для обиды еще по дороге. Пока я мешкала, Дан придвинул меня еще ближе, обнял крепче и стал целовать.
Вот кто ему разрешал? Это запрещенный прием. Не могу я злиться, когда его губы такие мягкие и ласковые, уговаривающие, сладкие. Когда его руки сжимают крепче, а сердце бьется так громко.
Не хотела я больше ругаться, не видела смысла. Он приехал, он извинился тысячу раз. Я не требовала объяснений, но он все равно пытался что-то сказать. Пусть сейчас Дан сделал все, что хотел, но я чувствовала, что он полностью в моей власти. Отними сейчас губы — заплачет. Я действительно была нужна ему. Каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждый звук говорил за него. Он хотел. И что-то мне подсказывало, он не хотел хотеть, но и отказаться от меня не мог.
Лучшей тактикой сейчас было дать ему желаемое, привязать к себе этой жаждой, потребностью. Я отвечала ему с тем же пылом, возвращала каждый крошечный, приглушенный стон, каждое украденное поглаживание, которое скрывало от посторонних глаз одеяло.
— Леееен, — протянул Дан, наглаживая мне спину, — Ты без лифчика?
Я прижалась к нему грудью, чтобы не отвечать. Ерохин застонал. Этого мне показалось мало, и я нагло соврала.
— Думаешь, почему я не хотела никуда ехать? На мне из белья только загар.
Он сглотнул, и я почувствовала, как вторая ладонь заскользила по бедру, забралась под шорты. Я поспешила шлепнуть его по руке и отодвинуться. Трусики на мне были, но очень маленькие. Можно сказать, я и не лукавила. Так, немного утрировала.
— Ты смерти моей хочешь? — задал Дан свой любимый вопрос.
— Ты сам все затеял, так что не надо винить меня. Если сейчас скончаешься, то это чистой воды суицид.
— Согласен.
— И не уговаривай поехать к тебе.
— О, нет. Я не собирался. Сегодня — точно нет.
— Это почему? — я почти обиделась.
— Потому что я просто усну на тебе. Даже, если выпью этот кофе и еще два таких же.
Я ахнула, а Ерохин спокойно потянулся к стаканчику, сделал три добрых глотка, вынул из пакета пончик, стал жевать.
— Какого же дьявола, ты тут сидишь? Езжай домой и спи!
— Хотел тебя увидеть, — ответил Дан.
— До завтра не мог подождать?
— Не мог.
— Дань, ты совсем..? — я покрутила пальцем у виска.
— Похоже, — он пожал плечами, улыбнулся так устало, но ослепительно, что мне захотелось взять его на ручки и качать, как маленького. Глупый мальчишка, а не суровый босс.