Проснувшись наутро незадолго до шести, Фрэнсис почти не помнила подробностей своего вчерашнего общения с Барберами. Солнце за окном уже светило вовсю, но от минувшего вечера в памяти осталась лишь неразбериха смутных отголосков и впечатлений… шум и смех… липкий стакан в руке… Если не считать этого, голова у нее была ясная, и чувствовала она себя на удивление хорошо. Фрэнсис знала, что изрядно перебрала вчера, но никаких последствий возлияния она пока не ощущала, по каковой причине даже начала испытывать легкое самодовольство. Ведь есть же люди с особенно крепким организмом, которые могут выпить сколько угодно спиртного без всякого ущерба для самочувствия! Должно быть, она одна из них.
Но уже всего через пару минут, когда завыли фабричные гудки, ее состояние стало стремительно ухудшаться. Солнечный свет, пробивавшийся по краям занавесок, резал глаза. Она снова хотела в туалет, снова хотела пить, у нее так подводило живот, будто она не ела несколько дней. Однако, когда она попыталась сесть, кровать вдруг словно ожила и взбрыкнула под ней – и все внутренности Фрэнсис колыхнулись так резко, что ее едва не вырвало. Она поспешно откинулась на спину и минуту лежала пластом, судорожно сглатывая. Довольно скоро приступ дурноты прошел, но теперь Фрэнсис понимала, что о том, чтобы встать и спуститься вниз, и речи быть не может.
Слава богу, у нее есть ночной горшок! Она умудрилась сползти с кровати, вытащить из-под нее горшок и пристроиться над ним на корточках, а потом торопливо забралась обратно в постель. Теперь сердце у нее колотилось так, будто вот-вот лопнет. Фрэнсис не понимала, в чем дело. Может, она съела что-то несвежее у миссис Плейфер? Подавляя тошноту, Фрэнсис перебрала в памяти вчерашнее меню: суп, камбала, курятина, пудинг, сыр, мятный ликер…
При одной мысли о рюмке зеленого ликера желчь подкатила к горлу и разлилась во рту. Но на языке Фрэнсис ощутила вкус джина и лимонада. Да, джин с лимонадом. И черные сигареты.
И только тогда, медленно, но неотвратимо, начали всплывать, одно за другим – точно распухшие трупы в мутной воде, – воспоминания о вчерашнем вечере у Барберов. Она вспомнила, как полулежала в кресле, со стаканом в одной руке и сигаретой в другой. Вспомнила, как задержала пальцы над сигаретницей мистера Барбера, по-девичьи невинно на него глядя и чуть ли не хлопая ресницами: «Ах, я думала, вы не одобряете, когда женщины курят». Вспомнила, как пела во все горло «Ты скажи, барашек наш». Как хихикала и взвизгивала… Вспомнила, как…
Все, хватит! Нет, нет, нет!