– Будь ты мужчиной, – ответила Лилиана, – ты не смогла бы сделать ничего подобного. Леонард узнал бы и полез бы на тебя с кулаками. Люди стали бы всячески осуждать меня. Ты не хочешь быть мужчиной, правда? Я не полюбила бы тебя, будь ты мужчиной. Ведь тогда ты была бы не ты. Танцы, ужины – какое они имеют значение? Меня без счету раз водили на танцы и ужины – и они решительно ничего не значат. А это значит очень многое.
– И что же это значит?
– Что мы любим друг друга.
– Но сегодня ночью ты ляжешь с мужем, а я буду здесь воображать, как вы занимаетесь сексом в соседней комнате. Мне все труднее и труднее с этим мириться. Поначалу я ничего не имела против. Ну или убеждала себя, что мне все равно. Разве ты сама не против близости с ним?
Лилиана опустила глаза и проговорила странным, безжизненным голосом, какого Фрэнсис у нее никогда прежде не слышала:
– Я всегда против, каждую минуту.
– Тогда почему ты… не оставишь Леонарда?
Лилиана вскинула взгляд:
– Что?
– Уйди от него, и все дела.
– Ах, Фрэнсис, да как такое возможно?
– Ты его любишь?
– Ты знаешь, что нет.
– Тогда положи этому конец.
– Прекрати, Фрэнсис. Куда я подамся? На что буду жить?
– Ты можешь жить… со мной.
Никто из них еще ни разу не предлагал такого. Лилиана ошеломленно уставилась на нее, но уже в следующее мгновение просияла счастливой улыбкой:
– О, это было бы чудесно!
– Нет, не говори так. – Фрэнсис заключила Лилиану в объятия. – Словно это очередная сказка. Правда, почему бы нам не жить вместе? Мы можем найти дешевую квартиру, как у Кристины со Стиви. Или снять комнату, просто комнату… – Она уже мысленно видела эту комнату, видела в ней Лилиану и себя, запирающую дверь на ключ. – Будем жить без особых удобств, ходить нагишом, питаться одним хлебом, если придется. Почему бы нет?
– Но Лен ни за что меня не отпустит.
– Как он сможет удержать тебя?
– А как же твоя мать?
– Не знаю. Но мы что-нибудь обязательно придумаем, верно? Если по-настоящему захотим жить вместе?
Сердца у них опять забились учащенно. Они посмотрели друг на друга, и на миг у обеих возникло ощущение, будто они вот-вот совершат какой-то безумный, головокружительный шаг или прыжок.
Но потом Лилиана закрыла глаза и мечтательно защебетала:
– Ах, это было бы здорово! Мы устроили бы свадебную ночь! Моя первая брачная ночь с Леном была совершенно ужасной. Ехать в отель вроде как не имело смысла. Мы отправились прямиком на Чевини-авеню, где слышали родителей Лена за стенкой. Лен все время насвистывал «В церкви Троицы обрек себя на муку» – до слез меня довел в конце концов. Наутро он извинялся, конечно, но… У нас с тобой будет иначе, правда? Где же мы проведем нашу свадебную ночь? О! В Париже! В мансарде с видом на крыши!