Она принялась расстегивать сумку. Фрэнсис тревожно огляделась по сторонам. Но день был сумрачный, прохожие спешили, спасаясь от дождя, автомобили громко шуршали шинами по мокрой мостовой – и шелковый зонт над ними двумя создавал странную иллюзию уединенности. Лилиана приоткрыла сумку ровно настолько, чтобы показать темно-желтый пакетик, в ней лежащий. Фрэнсис увидела плохо пропечатанную этикетку: «Таблетки д-ра Ридли для нормализации женских циклов».
Даже не верилось, что такое вот продается в вест-эндской аптеке в 1922 году. Выглядел пакетик как музейный экспонат, которому самое место среди медицинских диковин вроде заспиртованного двухголового младенца или банки с пиявками. Сами же таблетки, как обнаружила Фрэнсис, когда Лилиана осторожно раскрыла пакетик, были твердыми, волокнистыми, с едким мерзким запахом, отдаленно напоминающим мятный.
– Но они ведь и должны быть вонючими и гадкими на вкус, правда? – рассудительно произнесла Лилиана. – Иначе никто не поверит, что от них будет польза.
Под прикрытием сумки она вытряхнула на ладонь одну таблетку, с отвращением на нее уставилась, а потом попыталась поднести ко рту.
Фрэнсис в ужасе схватила Лилиану за запястье:
– Ты же не собираешься съесть ее прямо сейчас?
– Так надо, – сказала Лилиана. – Надо принимать по несколько таблеток первые три дня, а на четвертый принять все остальные.
– Нет, давай только не здесь, не сейчас.
Все казалось слишком реальным здесь и сейчас, когда мимо с гудками проносился таксомотор и красные автобусы, урча моторами, катили по Оксфорд-стрит.
Но Лилиана по-прежнему держала таблетку на ладони.
– Так надо, Фрэнсис, – повторила она. После чего втянула щеки, энергично подвигала губами, собирая слюну во рту, закинула таблетку на язык и, поморщившись, быстро проглотила.
Фрэнсис напряженно смотрела на нее:
– Как ты себя чувствуешь?
Лилиана протяжно выдохнула:
– Уже лучше, потому что начало положено. Но нам еще ждать и ждать. – Она свернула пакетик и затолкала поглубже в сумку. – Я приму еще одну на ночь и одну, когда проснусь утром. Если повезет, уже завтра начнется.
То же самое Лилиана сказала назавтра утром и повторяла весь день. Она оставалась уверенной и спокойной, а вот Фрэнсис с ума сходила от тревоги: когда они были вместе – все время пристально вглядывалась в лицо Лилианы, ища признаки недомогания; а когда они были врозь – постоянно топталась у подножья лестницы, прислушиваясь, не раздадутся ли наверху какие-нибудь необычные звуки.
– Какая ты смешная, – сказала Лилиана. – Хуже мужчины, честное слово. Будь ты замужем, ты бы из-за такого пустяка не переживала. Как, по-твоему, это делают другие женщины?