Искин мигнул в визоре, сигнализируя о получении личного текстового сообщения.
«Я люблю тебя».
Леонид глубоко вздохнул, собираясь ответить, но тут поступил еще один вызов. От Первого Ведущего.
– Тарги кончились – решил поговорить? – съехидничал наемник.
Механический голос командира цалларунга прозвучал, как обычно, без эмоций.
– У меня их еще много. У тебя бойцов – раз, два и обчелся. Многие ранены. Вам не обязательно умирать за тех, кто считает вас животными. Отдай мне балларанцев. Не всех, только некоторых. И все это закончится. Я в состоянии заплатить тебе и твоим солдатам практически неограниченную сумму…
Леонид беззвучно засмеялся.
Людьми двигают мечты. Мечты отличают человека от животного или машины. Мечты меняют мир. За любым значительным достижением, великим свершением или эпохальным открытием всегда скрывается обычная человеческая мечта. Везет не всем, кто-то проносит свои мечты через всю жизнь безрезультатно. Кто-то расстается с ними еще в начале или посередине жизни, чтобы дальше не жить, а существовать.
У Леонида тоже была такая мечта – но он с самого начала пошел по дороге, вымощенной благими намерениями и благородными мотивами. Эта дорога привела его даже не в ад – просто в никуда. Жизнь свою он прожил, плывя по течению, но теперь… Теперь все изменилось. Забавно, но Леонид почти благодарен этому цалларунга. Потому что вся бесцельная прежде жизнь внезапно обрела смысл. Каждый контракт, каждая война, каждый выстрел – все, что он делал, в конечном счете вело его сюда. В этот тридцатиметровый тоннель, который внезапно стал Фермопилами. Его личными Фермопилами.
Всю жизнь Леонид мечтал о чем-то подобном. О моменте, когда он докажет, что достоин своих предков. О моменте, когда сбудется его детская мечта. Леонид всегда хотел пойти по стопам отца и дедов – да будет так. Время его истекает, но страха нет. Двум смертям не бывать, одной не миновать. Жизнь прожита, впереди только старость. Самое время уходить, особенно если появилась возможность уйти красиво.
Из множества героев Леонид больше всего восторгался спартанским тезкой, и теперь он может повторить подвиг царя Леонидаса в Фермопильском ущелье – редкий подарок судьбы. Правда, обессмертить свое имя на две с половиной тысячи лет не получится, в историю наемник не войдет. Помнить о нем будет по большому счету всего лишь одна женщина – но Леонида и это вполне устраивает.
Из этих размышлений его вывел механический голос врага:
– …Просто отдай мне балларан.
Жаль, не придумал для этого случая никакой крылатой фразы. Ну и ладно, в конце концов, он не историческая личность и не царь Спарты, а просто наемник. Тем более что самые подходящие для этой ситуации слова уже придуманы до него.