– Шшш, маленькая, шшш, – напевала она негромко, и в этом напеве мне чудилось потрескивание ласкового камина, согревающего в самую жуткую стужу. – Всё хорошшшо, всё в порядке. Не нужно так переживать. Не нужно спрашшшшивать. Сегодня тебе стоит поспать, набраться сил. Завтра… Если захочешь, ты можешь спросить меня завтра о том, что томит и тревожит твоё сердце. А сегодня – спи. Шшшш, моя ласковая. Я спою тебе песню о диком звере, об алых глазах, что загораются посреди степи. Я спою тебе о девушке, которая не хотела той судьбы, что ей уготовили. Спи…
И я уснула.
Когда проснулась второй раз – уже было утро. Сквозь открытое окно в комнату врывались запахи летнего дождя. Качались почти у подоконника зелёные ветви огромного дуба. Его хотели обрезать, чтобы пропустить в комнату принцессы солнечный свет, но чтобы принцесса добровольно позволила мучить такое красивое дерево?!
Это местный персонал плохо себе представлял, что за принцесса на их бедные головы свалилась. Дуб остался на своём месте, я наслаждалась его тенью и широкими ветвями вот уже, наверное, неделю, а ещё проводила время на его широких ветвях с книгами и вкусными фруктами, и была… была…
Закусив губу, я закрыла глаза.
Я должна была знать, должна была понимать, но это совсем не оправдывает того, почему же мне сейчас так больно. Не должно быть? Да, вряд ли. Скорее должно, просто… Я позволила себе на короткий момент поверить в сказку. То, что я могу быть любимой таким человеком, таким замечательным, светлым, надёжным, спокойным…
Но…
– Миледи?
Тихий голос Амелис, моей личной горничной, единственной, кто мог входить в мои покои, вытащил меня из-под балдахина. В который раз запутавшись в длинных косах, я взвыла, сердито ругнулась и в который раз помянула недобрым словом всю магию этого мира.
– Да?
– К вам гостьи.
– Кто именно? – изумилась я искренне. Гостей я как-то не ждала. Кто мог бы прийти ко мне и зачем? Не то, чтобы гостей мне не хотелось, но в таком мерзком состоянии проявлялись все грани моего пакостного характера. Наговорить кому-то гадостей мне хотелось ещё меньше, чем страдать, плакаться и предаваться себяжалению, или обжалению?! Или как обозвать такое состояние?!
– Леди Рея де Майгард. Леди Кира. Леди Ладиана де Арувье.
– Ой… – я вздохнула, запустила пальцы в волосы, массируя голову, потом махнула рукой, – впускай.
– Миледи, ваш вид…
– Они видели и похуже, Амелис.
– Да. Но вы всё же во дворце.
– А значит, пора отсюда делать ноги и начать заниматься домом. Забиться что ли куда-нибудь на болота? Или в глухой лес? Построить себе избушку на курьих…ой, куры здесь больно не красивые, на павлиньих? А хвост куда деть?!