И конское ржание было ответом волку. Обернулась я на звук – а посреди поля, залитый неверным лунным светом, на дыбы встал жеребец – сам черный, как уголь, с гривою золотою и глазами алыми. Горят глаза эти в ночи проклятой, угольями светятся, и безумие вижу я в них – не услышит оборотень, как его ни зови…
Забил копытами, поле вспахивая – так весь урожай вытопчет!.. Я гребень достала – и к нему метнулась всполошенно. Он меня не подпускал, ярился, кусаться пытался, пару раз копытом по спине едва не огрел, и как увернулась – не помню. Но вот едва коснулась гребнем волшебным гривы оборотня, он столбом встал каменным, не сдвинешь. Косит на меня огненным глазом, скалится, а зубы-то острые, не как у коней. Скорее – клыки двоедушника, почти волчьи, желтые, страшные.
Я, пытаясь на них не глядеть, запустила гребень в гриву густую и принялась ее с трудом вычесывать, спуталась она, как пакля стала, бока коня под рукой моей ходили, дышал он тяжело – еще бы, набегался по полям небось. Лунные нити я вплетала в гриву и пела Ивану о наших странствиях, о проклятых лесах и болотах, о его любви и обещаниях – хотела оживить память его… Пела о наших встречах под яблонями, что растут в саду чародейской школы, о празднике осенних дедов, когда звал он меня прыгать через костер, о том, как глупа была, отказавшись. Испугалась. За то и наказана теперь.
Пела о камне огненном, который хранил меня от бед, который жжет мне кожу, когда Иван печалится, когда плохо ему. И знаю – если рассыплется камень тот, сердолик дивный, пеплом мертвым, знать, навеки я любимого потеряла.
Но ни проблеска понимания не было во взгляде коня-оборотня, впрочем, меня упреждали, что для того, чтобы снять полностью чары Марьи, нужно будет еще воды живой добыть.
Коня поймать да обуздать – одно дело. К хранителям за водой идти, не зная, вернусь ли, – другое. Но после жутких лесов Приграничья да Нави гибельных болот мне уже ничто не было страшно.
Все казалось лишь очередной ступенькой к вершине, на которой – мне хотелось верить – ждет меня немного счастья.
Уздечку я легко набросила, и конь тут же исчез, словно его и не было. Лишь туман клубился на примятой его копытами траве…
А я, в туманы кутаясь да росой умываясь, пошла назад, к теремам царским. Нужно найти домовика, чтобы отправляться на волшебный остров за водицей чародейской.
* * *
Я спешила ступить на туманный путь, пока Марья не вернулась, о том, как буду с ней справляться, и думать не хотелось. Понимала я, что не осилю навью царицу… Но вдруг посреди тумана, который устилал дорогу мою на волшебный остров, тень появилась – высокая, в короне зубчатой, в длинном плаще да с синими, как горный лед, глазами.