– Признала наставника? – хмыкнула тень.
Она дрожала, сверкала искрами, словно костер разгоревшийся, и я поняла – не сам Кащей явился, морок это.
– Признала, – говорю, а сама вспомнила, как он меня от водяного спас да батюшку выкупил. Неужто должок пришел требовать? Обещался же, что не скоро явится.
– Не бойся, красава, не трону, рано еще, не пришло время платить. Да и придет ли? Не знаю… Против воли ничего не придется свершать, ежели сподмога мне и нужна будет, попрошу по-хорошему.
– Верить ли тебе? – осмелела я, ближе шагнув. – Не знаю… Коли обманешь…
– Я тебя разве ж морочил когда? – горько спросил он, протянув полупрозрачную руку, костлявую, с вздувшимися под тонкой старческой кожей венами, и тут же стала молодеть рука, когда Кащей меня ею коснулся. А мне дышать тяжко стало.
Он тут же убрал ладонь, с досадой прощаясь с юностью.
– А как же ты раньше-то витязем юным становился? Мне тогда плохо не было… – Я с удивлением смотрела на наставника.
– Ты тогда Ивана не любила, силу свою для него не берегла. Тогда у меня была надежда… Но забудь. Было да быльем поросло. Будет еще для меня весенняя невеста, прогонит она старость и оживит мое сердце – так мне на роду написано было. Вот ее и жду. Думал, что она – Василиса Премудрая. Ошибся… И ты оказалась чужой. Быть по сему. Но чую я – должен я помогать тебе. Зачем – про то не ведаю. Ты уж прости, что время твое украл, когда ты у меня гостила, – может, успела бы ты Ивана своего спасти, но что сделано, того не воротишь.
– Ты зачем пришел? – Я зло притопнула по тропе, и туман испуганными змейками из-под ноги метнулся, обнажая черный камень, присыпанный серебряной крошкой. – Про то напомнить, что я могу навсегда Ивана потерять?
– Нет, Аленка, не для того. Не ярись, характерная ты больно… намается твой царевич еще, ой намается с тобой… Науку мою помнишь?
– Какую науку? Немало было уроков от тебя – и мертвых поднимали, и… – Меня пронзило, будто молнией. – Про то, как умертвий упокаивать, напомнить явился?.. Мне ж путь к воде живой – погостом проклятым, там мертвая вода хоронится, где мертвые стражами стоят.
– Именно, Аленка… Именно.
На траву упал мешочек холщовый с сухими травами, толченными в пыль, пахло от него ковыльной степной ночью, лунным светом, лилиями водяными, тьмой и серебром.
– Про то, что Иван твой не побоялся меня спасти и водой напоил, когда Марья цепью приковала, про то вовек не забуду, – скрипуче сказал Кащей. – И коли добудешь живой воды для него, помогу от Марьи избавиться, токма мне для того надобно будет немного силы живой – поделишься?..