Снаружи ничего этого видно не было.
Впрочем, по-настоящему в историю вошел один лишь дом номер 16 по Покровке, где в 1913 году был размещен кинотеатр «Волшебные грезы». Он не был слишком уж шикарным, и путеводитель по Москве о нем отчитывался кратко и без видимых восторгов: «В театре 327 мест; музыкальная иллюстрация немых фильмов – рояль; в фойе играет оркестр в составе 8 чел., читальный зал, шахматы и шашки, буфет».
Валентин Катаев вспоминал: «Кинотеатр «Волшебные грезы», куда мы ходили смотреть ковбойские картины, мелькающие ресницы Мери Пикфорд, развороченную походку Чарли Чаплина в тесном сюртучке, морские маневры – окутанные дымом американские дредноуты с мачтами, решетчатыми как Эйфелева башня…
А позади бывшая гренадерская казарма, где в восемнадцатом году восставшие левые эсеры захватили в плен Дзержинского».
Но главным все-таки был не кинотеатр: «В том же доме, где помещались «Волшебные грезы», горевшие по ночам разноцветными электрическими лампочками, находилось и то прекрасное, что называлось у нас с легкой руки ключика (Юрия Олеши – АМ.) на ломаном французском языке «экутэ ле богемьен», что должно было означать «слушать цыган».
Пока из окон «Волшебных грез» долетали звуки фортепьянного галопа, крашеные двери пивной то и дело визжали на блоке, оттуда на морозный воздух вылетали облака пара, и фигуры в драповых пальто с каракулевыми воротниками то и дело по двое, по трое бочком спасались от снежных вихрей там, где на помосте уже рассаживался пестрый цыганский хор.
Мы с ключиком в надвинутых на глаза кепках, покрытых снегом, входили в эту второразрядную пивнушку, чувствуя себя по меньшей мере гусарами, примчавшимися на тройке к «Яру» слушать цыган».
Кинотеатр с таким упадническим именем, как ни странно, просуществовал до 1930 года. И неизбежное переименование, наконец, свершилось. «Волшебные грезы» вдруг стали «Авророй». Из огня, да в полымя.
Конечно же, имелся в виду крейсер, давший залп к началу революции. Однако московская интеллигенция, в отличие от ленинградской, все-таки воспринимала это слово как имя богини утренней зари.
Кинотеатр пользовался популярностью. Юрий Нагибин вспоминал о нем: «Сюда мы убегали с уроков смотреть захватывающие немые фильмы с „веселым, вечно улыбающимся“ Дугласом Фэрбенксом, лучшим за всю историю кино д`Артаньяном, Зорро и Робином Гудом, таинственные фильмы с большеглазым Конрадом Вейдом и чувствительные ленты с печальной Лиллиан Гиш. С тех пор кино уж никогда не навевало на меня волшебные грезы».
А краевед Юрий Федосюк, детство которого тоже прошло в этих краях, несколько дополнял воспоминания Юрия Марковича: «Чаще всего я ходил в «Аврору». Днем этот кинотеатр никогда не был заполнен до отказа. Между задними, средними и двумя передними рядами зиял провал – места пустовали. К началу сеанса оба передних ряда заполняли шустрые шпанцы мелкого возраста. Они дрались из-за мест, срывали друг у друга кепки, бегали и переругивались. Кажется, это были безбилетники, хитрыми путями проникавшие в зал мимо контроля. Они мешали смотреть даже уже начавшийся фильм, покамест какой-нибудь бас из глубины зала не предупреждал: «Эй, затихните! Давно уши не драли?»