Правда, не все на тех обедах было благостно. Да и знаменитости, которых приглашали сюда целыми полками, не всегда вели себя достойно. Вот, например, детские воспоминания уже упомянутой Веры Харузиной: «Нас в первый раз с Колей повезли к Боткиным, но был с нами и Алеша. Эта поездка ничего, кроме огорчения, мне не принесла. Во-первых, я очутилась среди незнакомых мне мальчиков старше меня… и эти мальчики оставили меня одну на том основании, что я „девчонка“. Такого аргумента вовсе не признавала моя душа, и я находила, что мальчики неразумны; но объяснить же это по робости не могла. Но самое большое огорчение ожидало меня за чайным столом, когда собрались все, взрослые и маленькие. В этот вечер у Боткиных был А. А. Фет. Он обратил внимание на Алешу и начал его экзаменовать по латыни. Что Алеша учился плохо, это не было для нас тайной, и потому с первого вопроса Фета у меня сердце сжалось ожиданием плохого. Алеша отвечал, но, было ясно, все невпопад. Фет, по моему мнению, издевался над ним, продолжал расспросы, когда, казалось, ясно было, что и спрашивать нечего – он мучил Алешу, и я чувствовала к этому старику болезненно-тяжелое озлобление мучимого слабого существа».
А взрослые, скорее всего, ничего и не заметили.
* * *
Господин Бурышкин подмечал и некую особенность фамильного боткинского коллекционирования: «В собирательстве и в составлении коллекций в семье Боткиных была одна особенность, которую нельзя обойти молчанием: все симпатии и стремления были космополитичны и общеевропейски и не заключали в себе ничего народнического, никакого стремления к отечественному. Все картины, собираемые и Василием Петровичем, и Дмитрием Петровичем Боткиными, были всегда иностранные, так что даже при распродаже этюдов и картин Александра Иванова после его смерти, В. П. Боткин купил только итальянский пейзаж – „Понтийские болота“ и копию Иванова, карандашом, с Сикстинской Мадонны Рафаэля. Д. П. Боткин имел в своей галерее только такие картины, которые носили характер вполне иностранный… В этом отношении, в этом своеобразном западничестве боткинская семья занимает особое место среди других московских фамилий, где, в то время, уклон в сторону национального был особенно силен».
Что поделать – западники попадались и среди, казалось бы, посконного российского купечества. А причиной тому – юношеские поездки по делам (и просто так) в Европу, где подчас формировался и художественный вкус московских меценатов. В частности, Дмитрий Петрович, по словам писателя П. Боборыкина, «давно, еще в первой молодости, сделался любителем искусства и стал приобретать картины в частные свои поездки за границу, в особенности, в Париж, где все известные продавцы картин знают его прекрасно… Видно, что хозяин сам давно занимается нелегким делом толкового и любящего покупщика картин, что он каждую картину облюбовал, не действовал зря, не накидывался только на модный сюжет или на эксцентричность. Его вкус сказывается и в том, что он приобретал, за хорошие деньги, картины таких художников, которые пятьдесят лет спустя были признаны первоклассными мастерами».