Обескураженный Павел Михайлович направил Верещагину гневную отповедь. И выяснилось, что Дмитрий Петрович своих компаньонов просто обманул. Верещагин сообщал: «Всю коллекцию просил Гейнса (своего доверенного человека – АМ.) передать в Ваши руки… Под Вашими руками я разумел на основании первых Ваших писем Вас одних, а после – Вас, Вашего брата и Д. П. Боткина… Я ничего не имею против Дмитрия Петровича Боткина, но не мог бы отдать ему картины помимо Вас, ибо Вы давно уже, в самых лестных для меня письмах, удерживали за собой право… Вот этот ответ, дорогой Павел Михайлович, который я могу вам дать. Если дело случилось так, как вы пишете, то в моих глазах Дмитрий Петрович не может оправдаться».
Вот что значит – настоящий коллекционер. Порядочный, приветливый, верный своему честному слову в коммерческих делах, здесь он поддался искусу и пошел на наивный, на детский какой-то подлог.
А все потому, что речь шла о картинах «туркестанской серии». Можно сказать, иностранных.
* * *
На первый взгляд в жизни собирателя Дмитрия Петровича все было более-менее гладко. Мало кто знал о том, что его постоянно мучила ужасная семейная трагедия.
В один совсем не прекрасный день сын Дмитрия Петровича заболел дифтеритом. Болезнь выявили на ранней стадии, однако ничего не помогло. Было ясно, что сын умирает.
Супруга Боткина очень любила своего ребенка. Но вместе с тем она испытывала жуткий страх перед болезнью. Как сын ни звал свою маму, она так ни разу не зашла к нему, пока он был болен. И после смерти тоже не зашла, не попрощалась. Более того, потребовала, чтобы трупик положили в запаянный цинковый гроб.
Сразу же после похорон все вещи и одежду бедного ребенка сожгли. В огонь пошли и мебель с занавесками. Все остальные помещения тщательнейшим образом дезинфицировали. А комнату сына отделали заново.
Госпожа Боткина долго еще не решалась войти туда. Осмелилась лишь в годовщину со дня смерти сына. Послонялась по углам, открыла ящик нового комода и обнаружила в том ящике нательный крест сына. Как он туда попал – Бог весть.
Не понимая, что делает, она поцеловала крестик и надела на шею. А спустя неделю заболела дифтеритом и умерла.
* * *
А по соседству с особняком Боткиных, в доме №25 тоже располагалось знатное собрание различных ценных древностей. Правда, то был антикварный магазин, притом весьма курьезного характера. Владимир Голицын писал в мемуарах: «Владелец… магазина был Родионов, старообрядец и… знаток старины. Его магазин помещался на Покровке, в собственном доме, и позади самого магазина, выходившего на улицу, была длинная галерея с верхним светом, коей стены сплошь были увешаны картинами, тогда как магазин уставлен был шкафами, витринами, баулами со всякого рода старинными вещами. Из числа картин особенно славилась коллекция видов старого Петербурга, которые Родионов не соглашался продать в розницу – а картин было штук 20, – и, если память мне не изменяет, эта коллекция была куплена впоследствии Академией художеств. Хозяевами этого магазина были Родионов-отец, затем сын и внук, увлеченные этой торговлей стариной, что, однако, не препятствовало им содержать в том же своем доме, но под фирмой однофамильца-родственника гробовую лавку».