Генерал Анненков давно уже обратил внимание на значение торговли с Персией через Асхабад. Доказательством служит сделанное им об этом в 1887 г. сообщение в «Обществе для содействия русской торговле и промышленности», причем указывалось на то, что сотни тысяч пудов одного хороссанского груза постепенно направятся в Закаспийский край, - прежде всего в виду крайней дешевизны провоза их сюда, сравнительно с провозом к Астрабадскому и Персидскому заливам, из таких важных пунктов, как Мешхед, Себзевар, Туршиз, где сильно развиты хлебопашество, садоводство и овцеводство, производятся: хлопок, бумажные, шерстяные и шелковые ткани, ковры, - куда‚ в свою очередь, можно доставлять, соответственно потребностям населения, много мануфактурных товаров, разных металлических изделий, ламп, посуды, мебели, железа, керосина, сахара и т. д.
Удешевление провоза хороссанских произведений, особенно хлопка, расширит им рынки; расширение же рынков отразится увеличением про- /83/ изводства; Усилившийся вывоз даст персианам больше средств для приобретения потребных ему иноземных товаров, т. е. увеличит ввоз в страну. Нашему купечеству, наконец, легче, при посредстве железной дороги, завязывать прочные сношение с Хороссаном, дешевле сбывать туда все необходимое.
Перехожу к самой горной дороге на Кучан. Она тянется от Асхабада, минуя справа новый, прекрасно выстроенный военный лазарет, а слева военное кладбище, и, незаметно, по бокам ее начинают вырастать холмы за холмами.
Дождливый, мрачный день... Чем дальше от города и чем выше, тем сильнее пронизывает сырость... Густые туманы сползли почти к подножию гор, ложатся на путь, застилают вид на местность. Безлюдье. Тишина. Разве только изредка попадется одинокий всадник, или проследует мимо немногочисленный караван на верблюдах и ослах.
Но вот подъемы стали труднее, повороты чаще и круче. Тем не менее лошади продолжают везти коляску бодрою рысью. Смелая дорожная черта ясно видна над головою. Пустыня становится угрюмее, величественные. Настоящий горный воздух вливается в грудь. Мгла сгущается уже ниже, в долинах. Вокруг светло, и все-таки перевалы /84/ смотрят неприветливо, внушают какое-то жуткое чувство. Давно-ли вдоль них пробирались украдкой в Персию и стремительно возвращались назад разбойники-туркмены? Сколько тут было сцен самого разнообразного характера! В низких потаенных пещерах совещались наездники о тон, куда всего лучше отправиться, чтобы застать врасплох мирных и робких поселян. Жадность разгоралась во взорах, печать суровой решимости застывала в чертах лица. Проходило несколько дней, - и теми же горами горсть хищников, не зная жалости, гнала стадо истерзанных людей, обрызганных собственною и родственною кровью. Их ждало рабство. Лишь на рынках среднеазиатских ханств горькая участь несчастных могла сравнительно смягчиться. Туркмены же относились к ним по-зверски, руководились единственно алчностью.