Звонила в дверь я уверенно и не отвела взгляда, когда он открыл:
— Добрый вечер, Вадим Андреевич. Я передумала. Если вы не передумали.
Усмехнулся, отошел на шаг:
— А вещи где?
— Нет у меня вещей. Мелочи заберу у Кирилла позже.
— Ясно. Тогда поднимайся на второй этаж — там три пустые комнаты, бери любую. Моя спальня внизу — можешь сразу заселяться туда, если пожелаешь.
Я теперь почему-то четко уловила игривый тон. Но ответила сухо:
— Пожалуйста, не шутите так, я потом смогу адекватно на все реагировать, но не прямо сейчас.
— Жду не дождусь, когда ты начнешь адекватно на все реагировать. Ладно, поднимайся. Утром переключу звонки снова на тебя.
— Спасибо.
На втором этаже я ткнула в первую попавшуюся дверь — просторно, изысканно, с предыдущей темнушкой не сравнить. Бросила сумку прямо на пол. Сегодня высплюсь, а завтра встану с мыслью, что я до сих пор не попалась, что сама не сдалась. И у меня до сих пор есть работа. Тогда можно запросто с новой энергией двигаться дальше.
— Итак, мы имеем, — услышав позади голос, я резко обернулась. Вадим Андреевич стоял, облокотившись на дверной проем и сложив руки на груди, — Кирилл тебя все-таки продал. Что и требовалось доказать.
— Продал? Кому?
— Мне. Кстати, очень недорого вышло.
Я несколько секунд вообще говорить не могла и лишь потом с трудом выдавила:
— Вы… намекаете… что… он мне… соврал?! Что вы ему позвонили, как только я ушла, и вот это все…
— Угу, — слишком легко признал он.
— Подождите… Кир разыграл спектакль, чтобы я вернулась сюда?!
— Говорил же, все, что я хочу, исполняется. Магия какая-то. Суперспособность, наверное.
— Да как же…
— И второй вывод — ты от кого-то прячешься. Мы ведь наугад с ним легенду придумали, но сработало. Это значит, что чисто теоретически тебя действительно ищут. Кто? Полиция?
Надо было соглашаться с последним предположением, но я смогла только кое-как кивнуть. А он говорил и говорил — за нас обоих:
— И нет, сейчас ты уже никуда не сорвешься. С Кириллом я договорился, он тебе больше комнату не сдает. Вряд ли тебе есть еще куда пойти, иначе и с ним бы не жила. Потому наш договор в силе. Ясно? Ясно. Сейчас ты возьмешь себя в руки, поймешь, что так и должно было быть, а потом спустишься вниз — будем готовить ужин. Голодная? Голодная. А вот вся эта злость сейчас — это шелуха, Арина. Надо принимать помощь и запоминать уроки. Боишься, что я тебя изнасилую и убью? Так иди сейчас на улицу — там ты только повысишь свои шансы.
— Я… я не думаю, что вы собираетесь меня насиловать и убивать…
— Оптимистичненько. С чего вдруг?