Описанным коридором и соседней детской заканчивался восточный флигель; далее следовала «нижняя» гостиная и тоже светлый коридор, составлявший продолжение первого и огибавший гостиную с северной и западной стороны, причем гостиная и коридор соединяли флигель с среднею, старою частью дома.
* * *
В этом коридоре было одно окно на север, а за ним – дверь из парадного крыльца, которое я описал, когда говорил о внешнем виде дома. Пол этого коридора был выстлан небольшими квадратными плитками, черными и белыми. Против парадной, довольно широкой, но, скорее, низкой двери приходилось зеркало и топка печи, выходившей остальными своими тремя сторонами в «нижнюю» гостиную. Около топки стоял высокий белый деревянный экран, который прикрывал штукатуренное зеркало печи, захватываемое руками истопников. Тут же против двери была небольшая кафельная печь-тумба в черном железном обрамлении, которая топилась лишь <в> большие холода. В самом начале этого коридора, сейчас же за стеклянной дверью с небольшими квадратными стеклами, отделявшей его от коридора, вдоль детской и под прямым углом с ним был коротенький коридорчик, кончавшийся стеклянной дверью с матовыми стеклами в светлый чулан с одним узеньким окошком на южную сторону дома. Таким образом, коридорчик и чулан отделяли кирпичную стену флигеля от восточной, уже деревянной стены «нижней» гостиной. В этом небольшом коридорчике у кирпичной стены была поставлена узкая и высокая печь из гофрированного железа, которая отапливала как коридор, так и чулан при помощи проведенного в него душника.
По стенам основного коридора, в отличие от только что упомянутого небольшого коридорчика, были устроены белые деревянные стойки для ружей, сабель, нагаек, стиков и т. д. Тут были и кремневые ружья, и ружья пистонные времен крымской кампании, и магазинки с турецкого корабля «Луфта Джемилла», взорванного на Дунае Дубасовым[73], затем японское ружье и ружье австрийское, современного типа, поднятое где-то по соседству с нашим бессарабским имением Кишло в конце 14-го года. Одно из кремневых ружей, охотничья одностволка, было с красивой золотой насечкой и витым стволом, работы известного в свое время тульского мастера Гольтякова; оно куплено было мною в Туле у антиквара Невернова. Из холодного оружия вспоминаю два гусарских палаша моих дядей графа Алексея и графа Адама Васильевичей, пожалованные им великими князьями, кажется, при выходе в офицеры; ряд хороших кавказских шашек, затем несколько шашек моего отца, причем одна из них, переделанная из кавказского «Волчка», была, если не ошибаюсь, подарена ему покойным государем Александром III.