После этого мы стали как будто их шефами. Они приезжали к нам и хлопотали о школе. Я им обещала помогать. Тогда появилась женорганизатор, потому что я сама их не могла удовлетворить. Потом связь с ними потерялась, потому что стало много народу. Тогда работа пошла хуже. Мы забросили делегатские собрания.
Курсы начались с осени 1930 г. первыми открылись курсы продавцов и поваров,
В 1931 г. был приказ о том, чтобы семейным сюда не приезжать. В 1929 г. уже нанимали продавцов и рабочих и предупреждали: только холостым и одиноким и тем, кто жили поблизости от площадки, давали карточки на семью.
Политическим руководителем была Рожкова. Она была продавщицей и проводила все кампании: перевыборы, колдо-говорную, хлебозаготовок — конечно, по директивам партии. Затем на меня возложили обязанность председателя месткома банка.
Делегатки ходили и, если замечали какие-нибудь неполадки, то созывали общее собрание ЦРК, Приходят и говорят: мы обследовали такой-то барак, нашли то-то. Обсуждали этот вопрос, воздействовали через газету. У нас была газета “Ильичевка”, издавалась рабочкомом. Это приводило к некоторым результатам: уборщицы подтягивались.
В бараках у нас жили только холостые. Пьянство и драки бывали очень часто. Когда мы ходили по землянкам — приглашали на собрание — то видели, что в некоторых землянках было лучше, чем в иной комнате. Иногда даже проводили беседы не в бараке, а в землянке. Беседы мы проводили по поводу коллективных огородов. Эти огороды сыграли известную роль в питании. Картошку делили между собой и работающими.
В связи с тем, что здесь был запрещен въезд женщин, я помню, в одном бараке на конном дворе мы вскрыли форменную проституцию. На общем женском собрании мы выступали по этому вопросу и просили развить там агитацию. Весь этот барак занимался кражами. Они служили продавцами в магазинах. Среди этих женщин работы не велось никакой. Когда было собрание союза Совторгслужащих, стоял вопрос об этом бараке — о пьянстве и разврате. Я была в этом бараке и сделала доклад нашему секретарю союза. Сделали обыск и нашли там много краденых вещей. И сейчас у нас в бараках процветает сколько угодно проституция. У нас в прошлом году комсомолки дошли до того, что перезаразились дурной болезнью.
Раньше женработа была сильнее, потому что они были более спаянные. У нас почти год работы среди женщин совершенно не было. Например, у нас в СНОПе никогда тебя не приглашают на собрания.
С продовольствием тогда было хорошо, но у нас не хватало печей. Хлебозавода не было. Печка выпекала очень мало, а муки было много, прекрасная белая круп-чатная мука. Когда я делала пионерский вечер, то специально покупала гусей. Тогда в ЦРК было сколько угодно кур и гусей. Что хочешь, то и выбирай — но только для членов кооперации.