– Медсестра? Почему она тогда все еще лежит здесь… Если дело в деньгах, то я все оплачу!
– Успокойся, Мария! – голос Пандоры звучал раздраженно. – Может, мне еще и о тебе позаботиться?
Мария отшатнулась, будто получила пощечину.
– Почему вы такие… бесчувственные? – всхлипнула она и уткнулась в плечо Франко, который протянул ей руку. – Шерлейн…
Что же произошло с гордой поэтессой? Тысячи мыслей носились в голове у Марии, она чувствовала себя так, словно все вокруг нее рушилось, норовя погрести ее под обломками. Где-то в глубине души вдруг зазвучал сладкий голос Шерлейн:
Я даю тебе свою кровь,
Милый агнец мой,
Чтобы утолить твою жажду
И укрепить твою сущность…
Вмешивались и другие, чужие, голоса:
«Нужно хотеть увидеть и темные стороны этого города…»
«Нью-Йорк – это молох, пожирающий людей…»
«В конце концов, женщины всегда остаются с пузом!»
«Нам нужно поговорить, я уезжаю через две недели».
«В Нью-Йорке без Франко?»
«Одной».
«Без большой любви».
Мария вскрикнула, закрыв уши ладонями. Она прижалась к груди Франко. Только в безопасности его рук она решилась снова дышать – до этого у нее перехватило дыхание. Голоса постепенно стихли.
Она не противилась, когда Франко вывел ее наверх по лестнице. Краем глаза она заметила взгляд Пандоры, который ее не удерживал.
Выйдя на улицу, Франко бережно посадил Марию на землю. Он взял ее за подбородок и вытер слезы большим пальцем.
– У всего есть своя цена, mia cara. Шерлейн следовало бы знать, что когда-нибудь придется платить, если она водилась со всеми мужчинами без разбора. – Голос его звучал жестко. – Или кто-то заставлял ее вести себя подобно шлюхе?
Только не сейчас. Только не это.
– Я не хочу об этом говорить, – устало ответила Мария.
Франко пожал плечами.
Некоторое время они шли молча, словно двое чужих людей. Вскоре пошел дождь, улицы опустели. Свет уличных фонарей мерцал в мутных лужах. То и дело их путь пересекали крысы, которые в другие ночи отваживались выскакивать из тени на тротуар намного позже. При виде первой Мария вскрикнула от страха.
Франко огляделся, но, когда обнаружил, что опасности нет, пошел дальше.
Мария внушала себе, что рада этому: наконец он оставил ее в покое. Но уже через два квартала, не в силах выдержать его отстраненность, схватила Франко за рукав, заставив мужчину обернуться. Его взгляд оказался холодным. Чтобы избавиться от кома в горле, она тяжело сглотнула и произнесла:
– Франко, я не хочу с тобой ссориться. Пожалуйста… я…
Она вскрикнула, когда крыса прошмыгнула прямо рядом с ее правой ногой. Вдруг все у Марии стало вызывать отвращение: улицы, мусор на тротуарах, переулки-ущелья, которые скрывали луну. А дóма еще и Рут смотрела с тяжелым упреком. И Ванда с лицом жертвы.