Рихард сказал, что они будут заботиться о Сильвии как отец с матерью. Отец с матерью – эти его слова прозвучали так странно. «Не каждый мужчина согласился бы сразу принять чужого ребенка, – размышляла Ванда. – Как бы отреагировал на это Гарольд? Наверняка действовал бы нерешительно, сомневаясь и задавая тысячи вопросов». Но Рихард заявил в присущей ему практичной манере: «Сейчас, когда мы втроем, нам потребуется каждая марка». Ванда улыбнулась. Как хорошо, что он так практично относится ко всему. С ним можно уверенно смотреть в будущее.
Уверенность… Ванда ненадолго задумалась над этим словом. Да, именно так можно было назвать сейчас этот теплый огонек в ее душе, которого вчера еще не существовало.
Когда Ванда убедилась, что Сильвия крепко уснула в корзинке, она тоже закрыла глаза. Равномерный перестук колес поезда укачал девушку, и она впала в полудрему, от которой вскоре снова очнулась. Первым делом она взглянула на корзину – все в порядке.
В Мюнхене Ванда взяла экипаж и велела везти их в лучшую гостиницу города. Дорожных денег ей как раз хватило, чтобы снять роскошный номер на одну ночь. Когда портье провожал Ванду до номера, от мысли, что она проводит последнюю ночь в дороге, девушка ликовала. Краем глаза она заметила кобальтово-синие тяжелые шторы из шелка, громадную кровать, на которой могла бы переночевать целая семья, и роскошные персидские ковры на блестящем паркетном полу. Но у нее не было много времени, чтобы насладиться роскошью. Она поспешно рассортировала уменьшившийся багаж и пересчитала деньги. Потом она вымыла Сильвию. Девочка, сытая и довольная, лежала завернутая в тонкое полотенце посреди громадной кровати, а Ванда позвала горничную. С удивлением она заметила, что явилась весьма молодая женщина. Ванда изложила просьбу и уже через несколько минут отправилась на поиски ближайшего почтамта, радуясь, что оставила Сильвию в более надежных руках, чем у взволнованного портье.
Ванда бежала по оживленным улицам и мысленно подсчитывала: «В Нью-Йорке сейчас девять часов утра. Если повезет, мама будет еще сидеть за чашкой кофе».
Дозвониться до Америки оказалось делом не особенно сложным. Сотрудник почтамта лишь настаивал, чтобы девушка оплатила вперед пять минут разговора. Если бы связь не удалось установить, деньги, разумеется, ей вернули бы.
«Пять минут… Что, черт возьми, я смогу сказать матери за такое короткое время?» – спрашивала себя Ванда, пока служащий втыкал кабели, нажимал на какие-то кнопки и каждый раз прикладывался к телефонной трубке, проверяя, не появилась ли связь. С чего же ей начать?