Закурили, выжидательно поглядывая друг на друга - кто сделает первый ход.
- А где ж вы с ним виделись, Аким Васильевич? - решил взять на себя инициативу Михеев.
- Здесь вот и виделись. У ворот. Этак же вот беседовали.
- Когда?
- Года полтора-два, надо быть. Постой… Лето было. Значит, скоро два.
- Да уж расскажи, что и как. Вспомни.
- Интересуешься? - со вкусом потягивая душистую папиросу, понимающе прищурился дворник.
- Есть интерес.
- Да что тут вспоминать-то,- играл в таинственность дворник, догадываясь, что беседа эта неспроста.-
Пришел вот так же. Меня встретил. Спрашивает, не надо ли печи-дымоходы проверить. Он-де слышал, неисправности есть.- А ты можешь? - говорю. Потом вижу - облик не тот, на мастерового не похож. Опять же руки чистые, нет того, что у нашего брата, кто с грязью да с сажей дело имеет.- Могу,- говорит. Ну, можешь, так иди к начальству. Оно такие дела решает. Мы народ рядовой, сполняй, что приказано.
- Пошел?
- Пошел. Только не вышло ничего. Начальство сказало: средств на ремонт нет. Тот говорит: я дорого не возьму, потом отдадите. Нет, не согласились. Так он, печничок-то, недели через две еще раз пришел - бесплатно, говорит, сделаю, у меня, говорит, здесь родственник учится, зимой мерзнет, жалко, говорит.
- И разрешили?
- Нет, не допустили. Конференция какая-то случилась, делегатов на время поселили. Некогда, говорят, дядя, потом сделаем. Так и ушел ни с чем, печничок-то… Этак же вот на прощанье постояли, покурили. Я его спрашиваю: не состоите ли в родстве с хозяином старым, с Лександром Иванычем? - А что? - говорит.- Да с лица вроде чем-то смахиваете.- Нет, говорит, не состою. Не знаю такого. Недавно здесь, издалека приехал.
- А ты, Аким Васильевич, и старого хозяина знал? - перешел на «ты» Михеев.
- Знал,- выдохнул через ноздри дым дворник, с сожалением поглядывая на догорающую папиросу.- Дом-то его в казну забрали, а фатеру ему оставили. Выбрал себе почему-то повыше, аж на самом верху. Я в истопниках тогда ходил. Ну, и видел его, конечно, пока он в Польшу не уехал.
- Как он жил тут, чем занимался? - спросил Михеев, предлагая раскрытый портсигар.
Вежливо и осторожно вытащив папиросу крупными негнущимися пальцами, дворник повертел ее в руках и пристроил за ухо, под шапку.
- Про то не знаю. Это лучше его дружка спросить, Ивана Карлыча. Эвон дом-то наискосок, с палисадничком. Часовой мастер Иван Карлыч, так и спроси. В шахматы все играли с Лександром-то Иванычем. Мудреная игра. Сколь ни смотрел на других, одолеть премудрости не смог. Не по мне.
- Ну, что ж, спасибо, Аким Васильевич, за беседу.