- Ну, вот мы и выяснили, что вы не хотите помочь нам,- улыбнулся Пуйдокасу Михеев, словно бы даже довольный его поведением.- Вот что, Константин Иванович. Я вижу, что человек вы… как бы это сказать…
- Прочный,- подсказал Пуйдокас.
- Ну, пусть прочный… Вижу, что откровенным вы быть не хотите. И будете говорить неправду до тех пор, пока вам не докажут это. И не убедят, что говорить нужно именно правду и ничего не скрывать. Не так ли?
Пуйдокас не ответил, с прищуром изучающе глядя на Михеева.
- Так вот, зная, вернее, предполагая это, я заранее подготовился к такому разговору.
- Угу,- как бы принял это к сведению Пуйдокас.
- Что с Анелей Викентьевной мы уже предварительно побеседовали, вы, я думаю, догадались и сами? Не скрою, она тоже пыталась что-то отрицать. Но,- развел руками Михеев,- убедилась, что это бесполезно.
Он улыбнулся, предвидя, что Пуйдокас в ответ вымолвит свое «угу». И не ошибся.
- А что она вам сказала?
- Ну, Константин Иванович… Вы у меня хлеб отбиваете. Не будем меняться ролями: я буду спрашивать, а вы отвечать.
Пуйдокас снова угукнул.
- Но скажу, что ответы Анели Викентьевны позволили мне сделать вывод, будто вы не хотите помочь нам. Помните ваше «чем могу»?..
- У каждого своя забота.
- Совершенно верно. Могу еще добавить, что здесь у нас ждет встречи с вами ваша старая знакомая Клавдия Михайловна Кобылинская…
Пуйдокас еле заметно нахмурил брови.
- …которую вы вот не знаете, а она вас знает.
- Угу,- отозвался Пуйдокас.
- И Викторина Владимировна Никодимова, которая сдавала вам по рекомендации Кобылинского мешочки с драгоценностями - своими и графини Гендриковой…
Пуйдокас вспоминающе завел вверх глаза и отметил для себя:
- И Никодимова…
- И вот, что же нам теперь делать? В прятки играть, в кошки-мышки?.. Может, повторить вопрос?
- Какой?
- Первый. О драгоценностях.
- Надо подумать,- деловито, словно ведя разговор о коммерческой сделке, заметил Пуйдокас.
- Подумайте. Только не очень долго. Как-никак люди ждут. Скажем, до завтра. Идет?
- Угу,- ответил Пуйдокас.
«Подумать-то он, конечно, подумает,- размышлял Михеев.- Только вот - о чем? Уж во всяком случае не о том, как выложить все, что он знает. Скорее наоборот- как бы возможно больше скрыть и от возможно большего отречься. А я, выходит, передышку ему для этого дал».
Так оно и вышло. При очередной встрече Михеев со скучающим видом повторял вчерашние вопросы, а Пуйдокас, как и ожидалось, коротко и резко отвечал на них, отрицая все. Нетрудно было догадаться, что до тех пор, пока он сам не услышит показаний жены, не увидит Кобылинскую и Никодимову, он будет думать, что его берут «на пушку».