— Мы вообще-то с Евдокимычем договаривались насчет вара, — сказал я.
— А у него нет, — ответил Батон.
— Ты почему знаешь?
— Мой батя у него последний забрал, как раз вчера.
— Так вам же самим нужно, — сказал Колька.
— Утащу. Он еще достанет.
— Попадет, — сказал Колька.
Батон только усмехнулся.
— Мало мне так, что ли, попадает?
Это верно. Батон и в школе в каждую дыру суется. А уж дома от него никому житья нет. Валенки поставит сушить — сожжет. За водой пойдет — ведро в колодце утопит. Опыты всякие изобретает. Корове, например, выкрасил рога белилами. Отец стал рога скипидаром отмывать, а корове запах, что ли, не понравился, она ему как врежет под зад. Отец, конечно, после того Батону врезал. Но ему хоть бы что — привык. И родители его тоже привыкли, они и бьют его как-то мимоходом. Отец или мать ему поддадут, а он только головой мотнет. А назавтра опять что-нибудь придумает.
В общем, ясно, что не сегодня, так завтра, не за вар, так еще за что-нибудь Батона лупить будут. Пускай уж лучше — за вар.
— Ладно, — говорю, — сейчас можешь принести?
— А что, — говорит Батон. — Они же на работе. Только пакли у нас нет.
— Паклю я принесу, — сказал Колька. — А ты, Мураш, ищи банку побольше.
Пока они ходили, я сбегал на свалку и принес оттуда жестяную банку из-под солидола. Потом наломал сухой ольхи и сложил ее около лодки.
Первым прибежал Батон. Он нес вар прямо в руках, прижав его к груди, как дрова носят. Поэтому курточка у Батона немножко подсмолилась. Но на этой курточке было уже столько пятен от батонских опытов, что смолы было почти незаметно.
Колька принес паклю и две конопатки. Батон стал разжигать костер, а мы начали забивать паклю в щели. Работа эта неинтересная. Интереснее стало потом, когда смолить начали.
— Дайте мне, — попросил Батон. — Я умею, я видел, как батя смолит.
Батон взял палку, обмотал один конец паклей и обвязал бечевкой.
— Р-разойдись! — крикнул Батон. — А то брызну!
Вар давно уже нагрелся, даже булькал.
Батон сунул палку в банку, покрутил ее там и провел палкой вдоль щели лодки. На днище лодки остался черный мазок, но еще больше вару стекло вниз, поперек досок.
— Много набираешь, — сказал Колька.
— Почему много? — спросил Батон. — Нормально набираю. Все так делают.
Я-то как раз не думаю, что все так делают. Потому что, когда Батон уставился на Кольку, он забыл про палку и опустил ее вниз. Смола потекла с палки, и струйка попала за голенище батонского резинового сапога. Смола текла по штанине вниз, а мы ничего не замечали. И Батон тоже ничего сначала не замечал. Мы все смотрели на лодку. Вдруг я увидел, что Батон вдохнул воздух и замер, вытаращив глаза. Потом он подпрыгнул на месте, будто его лошадь снизу лягнула. Потом он заболтал ногой и заорал: