Но Иван Сергеевич больше ничего не сказал. Он повернулся и ушел с берега.
— Ну, накатался? — сказал Леха. — Рулевой! Фига ты, а не рулевой. Ты соображаешь, что такое гряда?! Ведь ты убить мог девчонку!
Я молчал. Спорить тут было не о чем — подводных камней у гряды хватает.
— Ты соображаешь, что у тебя в руках двадцать пять лошадей?!
И опять все было правильно, и сказать нечего.
— Был бы я не вожатый, дал бы тебе сейчас раза два, чтобы на всю жизнь запомнил.
— И так запомнил, — буркнул я.
— До завтра, — сказал Леха. — А завтра опять начнешь. Это у тебя характер такой, Мурашов, — против всех идти. Всех не победишь, Мурашов.
— Алексей Степанович, — сказал Батон подлым таким голосом, — вы его простите, он больше не будет.
— В том-то и дело, что будет. — Леха повернулся ко мне. — Ну?
— Не буду, — сказал я.
— К мотору не прикасаться!
— Не прикоснусь. Только меня все равно Иван Сергеевич выгонит.
— Он-то не выгонит, — сказал Леха, — для этого теперь штаб имеется. Вот поставить тебя перед ребятами… Ты же у нас победитель всех. Вот тебе про все и вспомнят.
— Не надо, — сказал я. — Лучше сразу выгоняйте.
— Ладно, — сказал Леха, — пока воздержимся. Только учти: чуть что — я против тебя первый проголосую. А что это за девчонку ты катал? Симпатичная девчонка. Твоя, что ли?
Батон захихикал. Рукой до Батона мне было не дотянуться, но ногой я все-таки его достал, и он замолк.
— Почему это моя?! — ответил я. — Ничья она. Государственная.
Первую лодку мы построили за восемь дней.
Евдокимыч сказал, что он пальцем не шевельнет; мы все должны делать сами, а он будет только руководить. Но утерпеть он не мог, все время бегал от одного к другому, выхватывал инструменты, кричал, что мы безрукие и лучше он все сделает сам.
Сто раз на дню он говорил, что не может видеть, как мы переводим материал, что плюнет сейчас на все и уйдет. Но мы к этому привыкли. Так же он кричал на уроках столярного дела.
Мы с Колькой обстругивали доски рубанком. Еще двое ребят делали с Евдокимычем каркас лодки. Девчонки чинили старые пробковые спасательные нагрудники.
Иван Сергеевич и Леха привезли из Приморска кучу всякого барахла: брезент, веревки, канаты, блоки, старую парусину, два спасательных круга. Все это надо было разобрать, почистить, покрасить.
Мы приходили на берег с утра и уходили вечером.
Те, кому не было работы на берегу, рыскали по поселку — высматривали, где можно поживиться материалом. Тут здорово поработал Батон. У него просто чутье какое-то на всякий мусор. Ну, конечно, мусор — это в совхозе так называется, а для нас это были очень полезные вещи.