Тарих-и Салими (Салимбек) - страница 32

 отпускает моего Мулла-заде 91[200], и через четыре дня, в субботу он предполагает выехать из Петербурга». Его величество сказал: «Жаль, что теперь телеграмма наша не дойдет до него». Встав с места, я ответил: /76б/ Ваша высочайшая милость, телеграмма дойдет». Его величество, приказывая мне сесть, сказал: «Вы обдуманно говорите эти слова? Разве есть здесь телеграф? Я ответил: «Нет». [Эмир] спросил: «Где же есть телеграф?» Я ответил: «Телеграф имеется в Самарканде». Он опять спросил: «А каким образом может столь быстро дойти [телеграмма] по /61/ назначению?» Я в ответ сказал: «Сегодня среда, [допустим текст] подаваемой телеграммы повезет с собой один из людей правителя Шахрисабза [Астанакула] диванбеги. Завтра в четверг в предполуденное время он будет в Самарканде и сдаст эту телеграмму. Она дойдет до моего Мулла-заде еще до предвечернего намаза.

Эти мои слова понравились прибежищу мира и он приказал: «Напишите следующий [текст] телеграммы и принесите мне: «Оставляя на время при своем брате Саййид Мир Мансур туре Муллу Рахматулла-бия, приезжай вместе с назначенным при нем на службу Абдалваси туксабой. Как только отсюда поедет [в Петербург] Мирза Салимбек, мирахур, вернется и мулла Рахматулла-бий». Я смиренный раб, согласно приказу его величества написал [текст телеграммы] и представил высочайшему благословенному взору. Его величество сказал: «Напиши правителю Шахрисабза записку и подчеркни, чтобы он как можно скорее отправил в Самарканд [телеграмму]. По высочайшему повелению я написал записку и послал [ее по назначению]. Через некоторое время последовало пожалование меня, нижайшего, ярлыком на чин мирахура с конем и дорогой сбруей и с тысячей тенег на личные расходы в придачу. При этом милостиво [эмир] сказал: «Поезжайте в Бухару, пробудьте там пять-шесть дней и опять возвращайтесь в Карши. [Затем] поедете на свою службу в Петербург». Я, помолившись, выехал в Бухару.

Приехав [в Бухару], /77а/, я поблагодарил за высочайшую милость [эмира]. Но по воле Аллаха на ноге моей вскочила карача и причинила страшную боль. Через месяц [карачу] нарезали ланцетом, и на семидесятый день я начал ходить с костылем. В течение этого промежутка времени я узнал, что господин Муллазаде, наследник престола, вместе со своими товарищами, а /62/ так же и Мулла Рахматулла-бий, прибыли из Петербурга в Карши. Кроме того, Мирза Насрулла 92[201], мирахур, был возвышен на должность туксабы и уехал в Петербург вместо меня. Во время болезни ноги вазарат-панах Мухаммади-бий кулл кошбеги по высочайшему повелению не раз справлялся обо мне. В это время от его величества упомянутый вазарат-панах получил распоряжение: «Пришлите Мирзу Салимбека, мирахура, к высочайшему стремени». Узнав о приезде муллы Рахматулла-бия, я страшно встревожился. «Конечно, телеграмма не дошла [по назначению] в Петербург, и мне придется дать отчет в этом», — [думал я]. После отъезда [в Петербург] Мирзы Насруллы, [эмир] опять прибыл в Карши и спрашивал меня. В страхе и волнении, я в сопровождении человека вазарат-панаха [кошбеги] выехал в Карши. Его величество [к этому времени] покинул Карши и переехал в селение Касан, расположенное на три фарсанга ближе [к Бухаре]. Я прибыл туда, хромая, пошел [к эмиру] и удостоился чести поцеловать ему руку. Исчезли мой страх и тревога. [Первым делом] я обращался с вопросом к Мулле Рахматулла-бию. Мулла Рахматулла, ответил, что телеграмму получил и сказал: «Император не принял идею [эмира] об оставлении меня [в Петербурге] /