/ [улицы Хиабан], поднимая колеблющиеся красные знамена, бессмысленным шумом и криками вызывая сумятицу. Некоторые из них под знаменами танцевали. Несколько вожаков слабоумных джадидов осыпали [танцующих] розами и сахаром. [Все это] происходило в Бухаре. По милости и великодушию Аллаха и молений распорядителя законами освященного шариата мусульмане и богословы отвернулись от этой гадости. Они, собравшись со всех сторон по пятьдесят человек, стали окружать [демонстрантов]: некоторых задержали, большинство разбежалось. Знамена и флаги были поломаны и разорваны в клочья. Улемы и подданные, узнавшие о происшедшем, собрались на Регистане у подножья высочайшего Арка и били тревогу. Его величество заперся в царской цитадели. Узнав о сборище улемов и шуме подданных, [эмир] вышел наверх высочайшего Арка. От этого движения джадидов шум в городе еще больше увеличился. Перед этим мулла и поэт джадидов Айни
252[361], джадид Мир Баба
253[362] и джадид-торговец ситцем Назири
254[363], поднявшись на высочайший Арк, просили у Мирзы Насруллы достать им музыку ради увеселения. [Нукеры] их задержали и для успокоения [взволнованных] подданных в день воскресенья всех троих вывели на Тахта-пул
255[364], дали в наказание каждому по семидесяти пяти палок и бросили в тюрьму. Иранцев Ходжи дадхо и Мирзу Сахба, которые /
131б/ были украшением трона джадидов, тоже /144/ арестовали и посадили в тюрьму. Благодаря этим мероприятиям его величества волнение среди людей утихло и они разошлись. Но прошло еще два-три дня, пока наступило полное спокойствие.
В следующую пятницу к 10 часам утра индакчи 256[365] опять пригласили всех улемов и военачальников в высочайший Арк. Мы пришли. В пятничной мечети Арка были постланы ковры, всюду было убрано. Как только мы собрались спросить удайчиев [о причине вызова], Мирза Насрулла кошбеги вышел из своего двора и обратился к удайчиям: «В гостиную Рахим-хана пригласите сегодня и махрамов, сановников, так как прибудут многие». Я спросил Мирзу Насруллу: «Что за причина этого собрания?» Он ответил: «Сегодня сюда опять прибудет русский консул со своими помощниками, и в их присутствии все собравшиеся скажут, что манифест, зачитанный в прошлую пятницу, ими принимается». Я сказал: «В прошлую пятницу люди, не зная в чем дело, выслушали упомянутый манифест, но вчерашние волнения открыли нам глаза. [Я полагаю], что вы совершили ошибку. Теперь думайте о выходе из этого положения. Никогда народ не будет склонен принять возвещенного. Не знаю до чего доведет вред от него?» Мирза Насрулла, рассердившись на эти слова, молча вышел. Словом, мы зашли в гостиную Рахим-хана. Она была переполнена улемами и военачальниками. На веранде упомянутый гостиной стояли: консул с тремя своими помощниками и несколько человек коварных /