— О, да, мистер Ипс, я люблю цветы. У королев всегда цветы на столах.
Мы пообедали, и во время еды меня вновь посетила надоедливая рациональная мысль. Было немного странно, что после моего мистического опыта, опровергнувшего существование мистических опытов, нечто, очень напоминавшее магию, удовлетворяло теперь мои материалистические запросы. Всё же я видел только один выход. Как советовала моя мать: «Что бы ты ни делал, делай хорошо». Поэтому я собирался вытрясти из сложившейся ситуации всё возможное.
Затем, расчистив от денег центр комнаты, мы провели остаток полудня с её дремлющим котом, заставляя вещи появляться и исчезать. Обезьяны, попугаи, маленькая горилла с глупыми привычками, стайка бабочек с размахом крыльев в шесть дюймов, орхидеи для журнальных столиков; а ещё я материализовал Дюранго Ккда и Лэша Ларю прямо из пятидесятых, чтобы показать Джоанне настоящих героев.
— Если твоё сердце чисто, — сказал Кид, весь в чёрной коже с серебряными заклёпками, — то зло тебе не страшно.
Лэш показал нам свою филигранную работу с кнутом, сбив лепестки с орхидей один за другим. Джоанне понравились чёрные костюмы, и кнут, и настоящая кожа. Некоторые дети просто рождаются с хорошим вкусом.
Я поставил «мазерати» цвета голубой полночи в гараж рядом с «фрезиер-нэшем» 1937 года, под гробообразным капотом которого стоял двигатель от «крайслера-420». Машины появлялись из-под скатерти в виде клубов дыма, которые уплотнялись в красоту и сталь. Я чувствовал, как кровь стучит у меня в ушах. Очевидно, я сходил с ума.
На ужин Джоанна попросила хот-догов, а я ел икру, паштет и густой шоколад на десерт. Для кота я материализовал немного тунцового филе, но он сидел и смотрел на меня, пока я не наколдовал ему то, что он любил. Это оказался болгарский перец. Странный кот.
Чтобы улучшить наше пищеварение, я вызвал Клеопатру в качестве танцовщицы. Почему бы нет? Позвольте вам заметить, она не отвечала современным стандартам красоты. У неё был маленький узкий подбородок и мелкие волосы под мышками, а пахла она… Джоанна посмотрела на меня с упрёком, как только до нас донёсся запах от великой царицы, и я услал её обратно.
К шести часам мы оба вымотались, так что она пошла посмотреть немного телевизор, а я вытащил баксы из шкафа и занялся счётом.
Но Джоанна вернулась уже через десять минут.
— Мистер Ипс? Там в телевизоре всё ещё чудища, и они всё ещё хотят с вами поговорить.
— Скажи им, что я сошёл с ума и должен пересчитать свои деньги.
— Хорошо. — Джоанна ушла к себе в комнату, и я услышал, как она передаёт мои слова. Она была послушной девочкой. С чуть преувеличенным воображением, немного неконтролируемым, как я думал, ползая по комнате на карачках, зарывшись по локти в пачки денег, но кто я был такой, чтобы критиковать? Если я даже ещё и не сбрендил, то уже скоро это должно было случиться. У меня было достаточно зелёных, чтобы удовлетворять все вредные привычки, о которых я когда-либо мог подумать. Со всей этой наличностью я имел возможность непрерывно баловать себя.