Она понимала, что должна согласиться.
Ради своей матери.
Ради себя самой.
Возможно, ради памяти о Луисе.
– Больше ничего не говори, – прошептала она.
– Ты согласна?
Она кивнула:
– Да.
Он еще секунду смотрел на нее сверху вниз, рассеянно поглаживая ее плечи большими пальцами, а потом уставился на ее губы. Ей показалось, что он прикасается к ним. Не сдержавшись, она облизнула нижнюю губу.
– Какой у нас временной интервал?
Она нахмурилась:
– Что?
– Какой у тебя месячный цикл?
Такого вопроса она не ожидала. Закрыв глаза, она покраснела.
– Я… Мне не верится, что я обсуждаю с тобой свой месячный цикл.
– Это естественное событие, поэтому нечего стесняться, – ответил он.
– Я не стесняюсь, просто…
– Ты предпочитаешь обсуждать погоду?
Она пожала плечами:
– Может быть. В обсуждении погоды нет ничего плохого.
Уголок его рта дрогнул в усмешке.
– Поговорим о ней в следующий раз, – сказал он.
– Период овуляции закончится через три дня, – пробормотала она.
Рамон снова посмотрел на ее губы и слегка раздул ноздри, когда наклонился к ней ближе, вторгаясь в ее личное пространство.
– Значит, ты придешь ко мне сегодня вечером.
Зуки сглотнула:
– Нет.
– Почему?
Она покачала головой:
– Не сегодня. Мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть к тому, что происходит.
Он нахмурился.
– Ничего не изменится, если ты будешь тянуть время, – предупредил он.
– Я знаю, но я не хочу торопиться.
Он поджал губы в тонкую линию. Зуки не удалось ему ответить, потому что в дверь постучали. Им подали горячие и холодные напитки, кондитерские изделия и аккуратно нарезанные бутерброды.
Женщина средних лет ласково улыбнулась Рамону и поставила поднос на журнальный столик.
– Это Тереза, – сказал он. – Она моя экономка. – Он повторил фразу по-испански.
Тереза улыбнулась и произнесла несколько слов, которые Зуки не поняла.
Рамон покачал головой и отпустил экономку, а затем протянул руку, чтобы положить печенье на тарелку.
– Что ты будешь пить? – спросил он Зуки.
– Кофе, пожалуйста. Спасибо.
Он налил две чашки, добавил в кофе сахар и сливки и протянул чашку Зуки.
Несколько минут он молча пил кофе, а Зуки ела маленький бутерброд. Не выдержав напряжения, она взяла треугольное печенье и впилась в него зубами, ощущая на языке сливочную начинку.
– Что это? – спросила она.
– Печенье называется пастелитос. Тереза его готовит лучше всех. – Он пододвинул ей поднос. – Угощайся!
Зуки не отказывалась.
– После того как мы поедим, я покажу тебе твою комнату. Когда ты отдохнешь, я познакомлю тебя с остальными сотрудниками и покажу виллу. Завтра утром, Зуки, я буду ждать тебя у себя.