Мать Зуки продолжала беспокоиться по поводу того, почему ее дочь по-прежнему находится на Кубе. Она не слишком верила лжи Зуки о том, что она работает на Рамона. Однако истина огорчила бы ее мать гораздо сильнее.
Разговор с боссом, у которого она попросила длительный отпуск, прошел более гладко, чем она надеялась. Она не знала, способствовали ли этому фотографии в таблоиде, на которых она была снята с Рамоном на панихиде и на выходе из бутика в Майами. Шарлотта Чепмен, жесткая, но справедливая начальница, которая наняла Зуки сразу после стажировки, предложила сохранить за ней место. Не зная, какое будущее ее ждет, Зуки поблагодарила Шарлотту и пообещала, что будет звонить ей регулярно, чтобы сообщать о своем намерении выйти на работу.
Когда ошеломленная Зуки пересказала Рамону телефонный разговор со своим боссом, он небрежно пожал плечами и сменил тему. На виллу доставили одежду из бутика в Майами, и среди нарядов оказалось золотистое платье, которое изначально не понравилось Рамону. Однако сегодня он попросил Зуки надеть его. Они должны были ужинать при свечах на уединенной террасе. Прошло полчаса с тех пор, как Тереза накрыла для них стол, но Рамон так и не появился.
Набросив на плечи шаль, она отправилась в студию Рамона. Она уже собиралась постучать в дверь, когда услышала поток испанских ругательств, а затем звук ломающейся древесины.
Кусая губы, она разрывалась между желанием выяснить, что происходит с Рамоном, и желанием убежать.
Через несколько минут он рывком открыл дверь, чуть не сорвав ее с петель, и вперился зелеными глазами в Зуки.
– Что ты здесь делаешь? – угрожающе прорычал он.
Она увидела на полу студии древесную заготовку для будущей скульптуры:
– Мы должны были ужинать сорок минут назад. Я пришла узнать, все ли у тебя в порядке.
Он продолжал смотреть на нее, как на инопланетянку. Выйдя из студии, он захлопнул дверь.
– Я в порядке. Извини, что заставил тебя ждать, – сухо сказал он, приглаживая волосы. – Я приду через пять минут.
Зуки не стала задавать лишних вопросов и вернулась на виллу. Верный своему слову, он присоединился к ней через пять минут.
Она повернулась от стены на террасе и на мгновение подумала, что Рамон онемел, увидев ее в таком дерзком платье.
Потом он спокойно шагнул вперед и помог ей усесться за стол. Но, несмотря на его попытки вести непринужденный разговор, он был крайне напряжен. Зуки не осмеливалась спросить, то ли это от того, что она видела его в студии, то ли из-за ее платья.
Когда ее соски напряглись и уперлись в тонкий шелк платья, она попыталась закрыться руками. Он поставил свой бокал на стол и решительно отвел ее руки в стороны.