– Ложись, Зуки. – Он снова заговорил хрипло и отрывисто.
Она легла на платформу на спину. Коснувшись холодного камня, она вздрогнула и затаила дыхание. Рамон смотрел на нее сверху вниз. Ее ступни были в дюйме от его сильных бедер. Переполняясь желанием, она поерзала на месте и положила руку на живот.
Хотя за прошедшие недели она набрала вес, ее живот оставался плоским. И все же она чувствовала себя другой.
Через минуту Рамон отошел от нее и прошагал к длинному верстаку, с которого взял большой блокнот и тонкий клин из серого угля. Вернувшись, он уселся в кресло, налил себе рома, выпил его и принялся рисовать.
Время ускорилось. Или замедлилось. Зуки потеряла способность к временной оценке.
Она принимала различные позы по указанию Рамона, который продолжать рисовать. Наконец он отложил блокнот в сторону и налил себе выпивку. Его глаза стали почти черными от непостижимых эмоций, когда он уставился на нее, зажав бокал между ладонями.
Если бы она не переживала из-за сдержанности Рамона прошедшие недели, то чувствовала бы себя по-настоящему счастливой. Но она отлично знала, что именно ему от нее надо. Разволновавшись, она громко охнула.
Осушив бокал, Рамон встал и подошел к подиуму, потом взял Зуки за руку и помог ей сесть.
– Ты в порядке? – прохрипел он.
Она с трудом выдавила:
– Ты получил все, что хотел?
По непонятной причине он напрягся от ее вопроса.
Одна за другой эмоции исчезли с его лица, и он быстро обуздал свои чувства. Он решительно шагнул назад.
– Да. Ты можешь одеваться.
Зуки соскользнула с платформы, надела бикини и тунику, а ее сердце, осознавшее истину, погрузилось в глубокий траур. Но даже монументальное понимание того, что случилось, не помешало ей еще раз погладить рукой гранит.
Было непонятно, использует ли Рамон эскизы, которые сделал с нее, в дальнейшей работе, но Зуки всегда будет ассоциировать эту студию, подиум и этот кусок камня с моментом, когда она поняла, что окончательно влюбилась в Рамона.
– Я думаю, нам надо сменить обстановку.
– Как? – спросила Зуки, не оборачиваясь и греясь в лучах закатного солнца. В течение двух недель с тех пор, как Рамон сделал с нее эскизы, она почти не виделась с ним. Каждое утро после завтрака он уходил в свою студию.
Его отсутствие за обедом и ужином компенсировалось вниманием Терезы, которая даже пыталась выучить несколько английских фраз, чтобы поговорить с Зуки.
Хотя Зуки ценила старания экономки, она ела без аппетита только для поддержания здоровой беременности.
Она была влюблена в Рамона Акоста.
А его интересовал только ребенок, которого она вынашивала.