В чем глубина и непреходящая важность последней части этого утверждения? А в том, что не бывает раз и навсегда завоеванных убеждений и ценностей. Каждому новому поколению необходимы новые доказательства существующим ценностям и убеждениям. Если массовые коммуникации способны выработать и довести до конкретных социальных групп убедительные новые доказательства силы существующего порядка, то данный порядок будет жить и развиваться без потрясений. В Советском Союзе в последние десятилетия его существования новых доказательств ценностей его идеологии, соответствующих новым временам не было. Тогда идеология большой страны действительно стала «ложным сознанием». В этом одна из важнейшая причин краха супердержавы. Система массовых коммуникаций, как совокупность образования, пропаганды, массовой культуры, организуя духовное пространство советского человека, не сумело выстроить систему убедительных доказательств социалистических ценностей в новых политических, экономических, социальных условиях. А «старые» доказательства превратились в «ложное сознание», потому что на каком-то историческом этапе отошли от реальной жизни, и стали жить своей внутренней, «ложной» жизнью. Разлагающийся стагнирующий социальный порядок не мог рождать новые аргументы. Идеологи режима искажали действительность, считая, что судьба их политического класса обусловлена мировоззрением самих идеологов.
Но все же, даже в разрыве с окружающей действительностью, можно ли обеспечить убедительные, эффективные новые доказательства «старых» истин, «прежних» убеждений и ценностей, что станут содержанием массовых коммуникаций?
Централизованная идеологическая бюрократическая «машина», да еще в противостоянии с западным рынком массовой культуры и идеологии, обеспечить новую жизнь «старым истинам» не могла. Тот рынок брал мобильностью, изощреностью, гибкостью, агрессивностью. СССР мало что мог ему противопоставить. СССР не создал «социалистического» рынка в экономике, и уж тем более в массовых коммуникациях – в пропаганде и массовой культуре. Ибо только «идеологический» рынок, как рынок конкурирующих доказательств в пользу существующих ценностей и идей, мог работать эффективнее «идеологической» бюрократии. Но рынок контролируемый.
Но увязываются ли идеология и младшая ее сестра пропаганда с рынком? Вполне увязываются через систему заказов на создание конкурирующих доказательств силы определенных идей и смыслов. Заказы делают рынок контролируемым, на таком рынке нет господства товара, а есть господство конкурирующих интеллектуальных продуктов. Зачатки такого рынка в СССР были, но идеологическая бюрократия их придушила.